Продавцы грёз. Том 2 - стр. 42

А теперь еще раз задай себе вопрос: мог он убить врага или нет?

Ивалла спрятала лицо в ладони. Она не хотела отвечать.

– Он – мой, – повторила Алария, – и через пару месяцев ты бы совсем его не узнала. Помни, что у вас было. А вам было хорошо вместе, иначе ты бы не пришла сюда. Тебе было хорошо. Потому что именно из-за этого он сейчас страдает. Я не люблю, когда зарятся на мое.

Я, конечно, отношусь к битве за трон как к спорту. Но когда все и все против твоего спортсмена, можно немного и смухлевать.

Я жестока, но чрезмерная жестокость – это не для меня. Вы удовлетворяли свои физические потребности, и сейчас он за это страдает физически. Не скрываю, я хочу тебя убить за то, что было между вами. Но это была бы беспричинная и несоразмерная проступку жестокость. К тому же, ты и твоя команда спасли ему жизнь, и благодаря этому я осталась в Игре.

Смотри на него в последний раз своей жизни, Ивалла. Смотри и уходи. Уходи от него навсегда. Или умрешь.

Алексей упал в грязь. Кажется, без сознания. Противник начал избивать его, очевидно, не собираясь заканчивать дело быстро. Ивалла почти закричала от ужаса и боли, пронзающей ее сердце. В этот момент Алария вытащила из своей сумочки предмет, похожий на небольшой пистолет.

– Наконец-то замер, – сказала она и нажала на курок.

Темнота, на миг поглотившая Алексея, расцвела кроваво-красными цветами. Левый глаз и всю левую половину мозга пронзила адская боль. Но эта боль позволила прийти ему в себя.

Он лежал на спине в холодной грязи. Во рту стоял железно-землистый привкус. Места, куда противник нанес ему удары, ныли. Воздух, пропитанный запахами дыма, крови и пота, словно был наполнен мелкими осколками стекла. Кажется, он слышал дыхание и крики каждого зрителя на трибунах. Ощущал их присутствие столь реально, что мог сосчитать каждого, будь у него на это время.

И, в первую очередь, стрелок слышал дыхание своего противника. И буквально чувствовал, как тот заносит ногу для очередного удара ему в бок.

Алексей извернулся в грязи, уходя от удара. Перевернулся на живот, уперся руками, встал на четвереньки. Голова кружилась, мир вокруг оказался одновременно предельно четким, но в то же время совершенно нереальным. С его лица в грязь упало несколько капель крови – из прикушенного языка, разбитых губ, рассеченной брови.

Раб, опешивший от такой прыти практически добитого, как ему казалось секундой ранее, противника, наконец, решился на атаку. Намеревался пнуть Алексея в живот, но тот перевернулся на бок, уходя от удара, проехал в грязи и вскочил на ноги.