Проданный путь - стр. 8
Продавец путей идёт целую ночь, а ночь всё не кончается; тогда он просит обсидиановую бабочку, столь редкую в пустыне, ускорить восход солнца. Ведь к обеду он должен увидеть Гилберта Мэгана, сидящего у моря Мутантов.
Действительно, на краю обрыва виден силуэт одинокого мечтателя, а сердце его открыто чудесам мира – явление крайне редкое в эоне мрака.
– Светлого дня тебе, юноша, – низко кланяется бродяга Джари Дагата, у которого ужасно измождённый вид. – Разреши усталому путнику обрести краткий миг покоя рядом с тобой.
– Прохладной тени тебе, странник, – отвечает Гилберт Мэган и тоже кланяется. Он замечательно воспитан и сейчас пытается всеми силами скрыть свое удивление. – Пустыня не принадлежит моему отцу, так что можешь остановиться там, где захочешь.
Бродяга садится на расстоянии вытянутого локтя, что намного ближе, чем разрешает саркасский этикет. Внизу плещется море Мутантов, из бордового вдруг ставшее почти чёрным. И всё же вода прозрачна, и в ней можно увидеть движение самых разных тварей, о которых бывает даже страшно подумать. Это море так же одиноко и так же полно жизни, как и юный Гилберт Мэган.
– Я не спросил разрешения остановиться на этом обрыве или в этой пустыне. Я лишь хотел узнать, разрешишь ли ты, юноша, отдохнуть непосредственно возле тебя. Не каждому в Стальном Форте нравится близкое присутствие Продавца путей.
Услышав это имя, Гилберт Мэган бледнеет, пока бродяга бесцеремонно его рассматривает, не пытаясь скрыть грустную усмешку: волосы Мэгана выкрашены в три цвета – синий, жёлтый и красный, потому что это цвета звездолётов империи Конта. Нос имеет проколы, в которых гнездятся чёрные жемчужины, потому что так модно на Земле. На нём безрукавка, сандалии и брюки из кожи морских драконов, одет он в соответствии с трендами Саркасса. Несомненно, сам Гилберт считает себя вполне современным.
Увидев, что бродяга полон презрения, Мэган встаёт, чтобы уйти:
– Мой отец не разрешает мне разговаривать с оборванцем, торгующим остролистом. Я лучше уйду, а ты можешь остаться, где пожелаешь.
– Ты так снисходителен, сын Мэгана. – Бродяга притворно вздыхает и втыкает свою палку-посох в песок. Палка начинает покрываться почками, что совершенно невозможно для пустыни Саркасса. – Конечно, иди. Я хотел рассказать тебе легенды, о которых не знал даже сам Аста Деус. Но отца надо слушать, юный Мэган. – Джари демонстративно не смотрит вслед уходящему юноше.
Проходит совсем немного времени, но шума мотора вездехода не слышно. Наконец Гилберт Мэган возвращается и садится рядом с Продавцом путей.