Проданное сердце, или Хозяйка Медного озера - стр. 4
К утру все было кончено. Отец сидел рядом с кроватью, прижав к щеке мамину ладонь, и не скрывал слез. Керра продолжала рыдать, и мне захотелось отвесить ей оплеуху, чтобы замолчала. Уж слишком наигранно это выглядело.
Следующие три дня, до самых похорон, мы трое должны были провести в часовне рядом с гробом, принимая соболезнования. Приезжали соседи, люди из окрестных деревень и даже из города, шли вереницей, говорили, какой замечательной была наша мама, и скоро я перестала что-либо воспринимать, словно погрузилась в ледяное оцепенение.
На третий день, после похорон и поминального обеда, когда все начали разъезжаться по домам, Керра посмотрела на меня со злым прищуром.
- Почему на тебе мамин медальон? – ее голос напоминал теперь не бархат, а грубое полотно из крапивного волокна.
- Она отдала его мне, - я сжала сердце в ладони, как будто Керра могла сорвать медальон с моей шеи.
- Все фамильные драгоценности должны стать моими.
- Это не фамильная драгоценность. Мама получила его от своей матери и могла распоряжаться им как хотела.
- Но почему тебе? - ее глаза превратились в две узкие щелки.
- Может, потому, что я была рядом с ней, а для тебя это оказалось слишком тяжело?
Побагровев от злости, Керра схватила меня за прядь волос, но заметила, что на нее смотрит Андрис, отпустила и отошла к нему.
2. Глава 2
Мама сказала, что с медальоном моя любовь – пусть даже без взаимности и надежды – станет счастьем сама по себе. Но этого не случилось. Нет, я любила Андриса еще сильнее, чем прежде, но ничего, кроме боли и тоски, мне это не принесло. И все же я носила на груди золотое сердечко – в память о маме.
Отец после ее смерти никак не мог прийти в себя. Ему не было еще и сорока, но он выглядел стариком. За эти два года я ни разу не видела улыбки на его лице. Он полностью ушел в себя, почти не разговаривал, потерял интерес к делам имения, которые полностью легли на управляющего Гарта и Керру. Иногда у него не было сил даже встать с постели. Лекарь всерьез беспокоился, что вскоре он уйдет вслед за любимой женой.
Когда весть об этом разлетелась по округе, Керру начали одолевать женихи. Ей уже исполнилось восемнадцать, и она вошла в разрешенный брачный возраст. К ее красоте прилагались замок и земли. Носты входили в число самых богатых семейств королевства, испокон веков занимая высокие должности при дворе. Наш отец был первым, кто покинул службу и удалился в свой замок.
Керра, наследница титула и имения, и так была завидной невестой. Но как только стало известно, что во владение она может войти очень скоро, не проходило дня, чтобы в замок не наведался какой-нибудь гость, а то и несколько. Принимала их, разумеется, сама Керра. Старшей дочери, как и старшему сыну, по закону не требовалось родительское одобрение брака. В отличие от младших, они были свободны в своем выборе – разумеется, в жестких сословных рамках. Отец даже не всегда выходил, чтобы поприветствовать очередного претендента, а если появлялся за обедом или ужином, ел молча и удалялся, едва покончив с трапезой.