Проданная - стр. 6
— Лишь пара формальностей, ваше сиятельство, и я не посмею вас задерживать более, чем необходимо.
Перед имперцем всплыл терминал регистрации. Огден молча протянул акт продажи. Какое-то время раздавался писк панели. Наконец, документ вновь оказался в руках управляющего.
Имперец согнулся перед высокородным мальчишкой, скалясь отвратительной заученной улыбкой:
— Господин Мателлин, сделка зарегистрирована. Имущество вписано в реестр. Прекрасный выбор, ваше сиятельство. Поздравляю с удачной покупкой. Не смею больше задерживать ваше высокородие.
Не помню, как мы выходили. Для меня будто померкло солнце. Я уже не обращала внимания на наготу, не ощущала собственного тела. Меня будто убили, но глупое осознание никак не желало покидать органическую оболочку. Внутри все замирало от кошмарного предчувствия. Он меня растопчет, уничтожит и бросит подыхать. А может, я не смогу даже сдохнуть спокойно.
Хозаева бывают разные. Я слышала много отвратительных, грязных, поражающих жестокостью историй. Никто из нас не застрахован. И никогда не угадаешь, кто кем окажется. Есть большие любители высечь. Так, чтобы клочьями слезала кожа. Однажды я видела спину рабыни такого хозяина. Кожа — будто скомканная простыня, вся в выпуклых бело-розовых рубцах. Есть те, кто помешан на своем члене. Затрахать до смерти — это не миф. И я даже не хотела ворошить в памяти слышанные когда-то подробности подобных историй. Кажется, очень скоро я сама познакомлюсь с ними.
Корвет подали прямо в парковочный рукав Торговой палаты. Меня втолкнули в открытую дверцу, и я почувствовала голой кожей мягкое бархатное сидение. Дверца захлопнулась со щелчком, отрезая меня от мира. Меня будто парализовало, когда с другой стороны сидение занял Мателлин. Я сжалась, прикрываясь руками, опустила голову.
Корвет дрогнул и начал набирать высоту, разогнался в стартовом тоннеле.
— Выпрямись и опусти руки.
Пару секунд я все же колебалась. Руки не слушались. Наконец, я выпрямилась, упругая грудь, которую так нахваливал проклятый лигур, демонстративно выпятилась. Выродок пристально смотрел на меня. Я чувствовала скребущий взгляд. А потом почувствовала руку. Мателлин до боли зажал сосок между пальцами и крутил, наблюдая, как он твердеет.
— Раздвинь ноги.
Я вновь колебалась. На этот раз значительно дольше. Наконец, едва-едва развела плотно сомкнутые колени.
— Шире, — он убрал руку и подался вперед.
Я развела еще немного, не больше, чем на дюйм. Невыносимо. За всю мою жизнь мне не доставалось столько унижений. Я холодела от ужасного предчувствия.