Проданная королева - стр. 40
Скоро он увидит ее. И...
И что будет? Что с ним будет? Как он жить после этого будет...
Вадим молился нечасто. Он и в Бога-то особо не верил. В силу, в деньги, во власть. А теперь, когда оставалось чуть-чуть до того момента, когда араб откопает тело Мирославы, взмолился.
Господи, пусть это будет неправдой! Все это будет неправдой! Пусть...
Все.
Селим наконец дорылся до тела, завернутого в серое армейское одеяло, и позвал его, помочь вытащить.
Вот он момент, когда наступает конец. Отказываться верить, закрывать глаза, молить, чтобы это оказалось сном, бесполезно. Мужчина должен отвечать за свои дела. И все же он закрыл глаза, отдалить этот миг хоть на минуту. Вдохнул глубоко-глубоко, чтобы судорожные спазмы не сдавливали грудь.
Вспомнить ее живую. Увидеть живой в последний раз, перед тем, как он увидит ее мертвой. Перед глазами встала картина. Отец тогда познакомил их, совместный ужин в ресторане. Все прошло отвратительно, как впрочем, и всегда после.
Была поздняя весна, середина мая. Мирослава в облегающем платье сливового цвета. Без рукавов, вырез щель только подчеркивал аккуратную грудь, небольшой разрез впереди. Другая в таком платье смотрелась бы вульгарно и вызывающе, а она выглядела удивительно элегантно. И скромно.
Его тогда что-то в ней безумно взбесило. Он не знал что, наверное, это не сочетаемое сочетание. Но при первом взгляде на Мирославу сразу всплыли в памяти слышанные когда-то слова песни из одного вампирского фильма:
Когда ты вошла, стало нечем дышать.
И каждая тень сомненьем полна.
Я не знаю, кем ты считаешь себя,
Но пока не закончится ночь,
Я хочу заняться с тобой кое-чем плохим.
Именно о плохом он тогда подумал. И это было ужасно, потому что она была женщиной отца. Тогда было ужасно. Но все еще ужаснее сейчас.
Сейчас Вадим, закрывая глаза, снова видел ее в том сливовом платье, оттенявшем гладкую молочную кожу. На правой руке выше локтя темнела бархатная родинка, пальцы так и тянулись коснуться...
- Господин! – голос разорвал нить.
Все снова обрушилось на него кошмарной реальностью, в которой он должен вытаскивать ее мертвое тело из ямы. Вадим сделал над собой усилие и вышел из машины.
Несколько шагов до могилы. Потом они вместе втащили сверток на осыпавшийся песком край. Он невольно подумал – маленькая, какая же она маленькая...
- Вот, господин, - пробубнил Селим и стал разворачивать армейское одеяло.
И тут Вадим чуть не сошел с ума.
- Почему она голая?! Ее насиловали?!! Отвечай!
Селим обмер, потому что пистолет снова ткнулся в его физиономию.
- Не-е-еее... нет! Нет! Господин, нет! Ничего не было!