Проданная Истинная. Месть по-драконьи - стр. 31
Карета тяжело качнулась, и остановилась. Герцог, сидевший заледеневшей греческой статуей последние полчаса, неожиданно энергично выпрыгнул из кареты, а после подал мне руку.
Капризничать я не стала и охотно оперлась на герцога, тяжело перевалившись через выдвинутую ступеньку.
В полном молчании, отмахнувшись от услуг мажордома и экономки, герцог провел меня к через весь дом, не особенно задерживаясь в залах и покоях. Слуги смотрели на нас дикими глазами, словно герцог притащил домой неведомую зверушку.
Сам же дом… был странным. Военный аскетизм обстановки соседствовал со старинной, давно утерянной роскошью мозаичного пола, венецианских окон, стен, выложенных маленькими магическими витражами со сценами боев, танцев богов, пира отца-дракона, рождения богини Смеха, и еще не утратившими защитную функцию маяками, вкрапленными в ниши. Странную эклектику дополняли потерявшие первоначальный блеск стульчики, потертые гардины, да и мозаика была кое-где выщерблена.
— Лучше бы вы потратили свои триста слитков на новые шторы, — сказала я едко. — Или на новую мозаику. А еще лучше на богатую жену.
Горничная, с упоением натиравшая напольную вазу в опасной близости от нашего диалога, даже рот разинула от ужаса. Я бы и сама давно в угол забилась, помнила еще, каким герцог бывает не в духе, да только терять мне было нечего.
— Молчите, ради всего святого, — недовольно буркнул герцог.
Он протащил меня в самый конец дома и, наконец, вывел в маленький домашний сад, с четырех сторон окруженный стенами. Мы прошли в дальний флигель, который никак нельзя было назвать приятным местом. Темно, пыльно, сыро.
— Жить будете здесь, — бросил герцог.
— Тут уже живут мокрицы. И многоножки. И…
— Уберу, — отрезал Анвар.
Размашисто прошелся по помещению, раскрывая ставни, скидывая с кресел накрывавший их хлопок, и заодно поднимавший мягкие облака пыли. Резанувший по глазам свет обнажил убогую обстановку. Проломленный пол, оторванные стеновые панели, камин тоже оказался разбит. Дверь в ванную комнату отсутствовала, только петли остались. Под ногами прошмыгнула потревоженная ящерка.
У меня волосы встали параллельно дверным проемам от жути. Я так-то люблю животных, кошечек или даже собак, но мой материнский инстинкт не распространяется на земноводных и комаров. Ну или мух. Здесь было полно и тех, и других.
— Я здесь минуты не останусь, и делайте со мной, что хотите, — прошипела и рванула к двери.
И зависла в воздухе. Анвар, не прикладывая особых усилий, поймал меня буквально в прыжке, словно я весила не больше такой мухи, и прижал спиной к своей груди.