Проданная - стр. 13
— Увы, прогнозы врачей неутешительные. Дочка Иналова исчезла сразу после того, как одна из его основных компаний разорилась. Ходили разные предположения, даже то, что её убили, но доверенный мне человек донёс, что её выставят на торги. Так я оказался на том аукционе. Я её не узнал сначала, она не слишком похожа на отца, но глаза... Глаза его, даже тонны дешёвой косметики этого не скрыли. Не представляешь, сколько было желающих её купить. Прохор хотел её в свой бордель, а Демьян... Ну, этого извращенца все знают. Я же решил, что она станет хорошим подарком к твоему дню рождения.
— Он уже прошёл, — равнодушно заметил Ярослав.
— Я надеюсь, ты дашь мне ещё немного времени, чтобы исправить мой косяк, — снова залебезил Михаил. — Клянусь, я найду товар, либо верну тебе деньги за него.
— Сколько?
— Полгод... — Стоило Ярославу только изогнуть бровь в немом вопросе, как Михаил проглотил недоговорённое слово, икнул и поспешил исправиться: — Три месяца. Всего три месяца!
— Хорошо, — согласился Ярослав, после чего перевёл взгляд на меня и добавил: — Раздевайся.
— Что?! — пискнула я, инстинктивно обхватив себя руками.
— Раздевайся, — повторил он. — Хочу посмотреть на свой подарок.
— Нет, — покачала я головой, вцепившись в платье и с ужасом наблюдая, как сузились его зрачки от гнева.
Ярослав кивнул кому-то за моей спиной, и ко мне тут же подскочили два амбала. Я успела лишь вскрикнуть, как один из них играючи развёл мои руки, а второй разорвал на мне платье. Я осталась в нижнем белье в комнате среди мужчин. Щёки тут же залились краской, я хотела прикрыться, но охранник продолжал удерживать мои руки. Я попыталась вырваться, но лишь бессильно извивалась в его крепкой хватке. Мои действия вызвали глумливый смех у мужчин.
— Шакалы, — всхлипнула я. — Только и можете воевать со слабыми.
Резко встав с кресла, Ярослав подошёл ко мне, пальцами сжав мою челюсть, он заставил меня посмотреть ему в глаза.
— Милана Иналова, как никто другой, должна знать о шакалах, потому что сама дочь шакала. Жаль, что эта падаль в коме, иначе он мог бы тебе многое рассказать о войне со слабыми и беспомощными. — Я не верила ни единому его слову. Мой отец всю жизнь был уважаемым человеком, но я не могла сказать об этом. Стоящее передо мной чудовище лишило меня возможности говорить. Приблизив своё лицо к моему, зверь прошипел: — В моей власти сделать твою жизнь совершенно невыносимой, и, поверь, я с удовольствием это сделаю, только дай мне повод. Я могу посадить тебя в подвал на цепь, могу закрыть в вольере с собаками, могу продать в самый дешёвый бордель на Востоке. Но если ты будешь слушаться, если ты будешь беспрекословно исполнять любой мой приказ, я проявлю снисхождение. Ты поняла меня?