Проданная ему - стр. 38
Рядом раздается шуршание бумаг, украдкой смотрю на молчаливого мужчину, который, нахмурившись, вчитывается в документы. Мне потребовалось двое суток, чтобы полностью собрать информацию об Евгении Владимировне Градовской. Никакого ужасного компромата на нее не оказалось. Ее ошибка в том, что вышла замуж за мудака. Не удивительно, что богатый мажор с очаровательной улыбкой быстро вскружил обыкновенной провинциалке голову своим вниманием. Женя до встречи с Градовским вела довольно скромный, неприметный образ жизни: универ, общага, редкие походы с подругами в кафе и на каникулах поездки домой. Когда я впервые увидел ее фотографии с четвертого курса, непроизвольно улыбнулся, рассматривая милую девушку с широкой открытой улыбкой. Сейчас эта девушка так не улыбается, и глаза не горят задорным огнем, в них столько боли, безысходности и смирения, что вывернут душу любому, кто встретится с ними взглядом.
- Откровенно говоря, Руслан, на языке вертятся одни маты. Но скажу одно: это полное дерьмо.
- Совсем безнадега? – беру стакан с водой, отпиваю.
- Советую тебе даже не соваться. Градовские не последние люди в этом городе, их фамилия на слуху.
- Ты же знаешь, что меня этим не испугаешь.
- Я думаю, тебе все же не следует за это дело браться, Руслан. У всего есть рамки.
- Какие рамки? Ты понимаешь, что с их стороны тупо замешаны бабки, а с ее стороны – материнская любовь. Ей нахуй сдалось все, что отписал этот дед, она даже не в курсе содержания этого завещания! - злость берет вверх надо мной, сжимаю стакан и не рассчитываю силу. Он просто разламывается на куски в моей ладони, осколки впиваются в кожу. Рядом сразу же материализуется официант, торопливо и без причитаний убирает непригодный стакан, я заматываю салфеткой пораненную руку.
- Этот ублюдок еще на нее руку поднимал, избивал, насиловал. Да он ей моральную компенсацию должен за прожитые годы в браке. Быть благодарным, что она его за решетку не упекла, с улыбкой и благословениями отдать ребенка, - стискиваю зубы, прикусываю изнутри щеку, молчу, пока вернувшийся официант ставит возле меня целый стакан и бинт с перекисью.
- У тебя личный интерес?
- Что? – вскидываю глаза на своего собеседника, заматывая руку бинтом.
- Я не пойму, чего ты заводишься. Раньше такой импульсивности за тобой не наблюдал. Ты хочешь либо ее, либо акции Градовских. Сомневаюсь во втором, поэтому делаю ставку на первое.
Я просто органически не перевариваю, когда вот такие недомужики считают себя мужиками. Насилуют девок и думают, что имеют право их избивать, так как те и слова не скажут. Ты хоть одно дело помнишь, чтобы за домашнее насилие кого-то посадили? Думаю, на твоей практике такого никогда не было и не будет, потому что ни одна не попрет против того, с кем живет. А если и наберется храбрости, то только чтобы уйти. Он ее вышвырнул на улицу, как надоевшую шавку, которая стала огрызаться и кусаться.