Продана замуж - стр. 41
21. - 20 Оля -
Вцепляюсь в подушку, пытаясь выбраться, но сверху наваливается тяжёлое тело.
- Тише, Барби, - раздаётся знакомый голос, и я тут же обмякаю. - Не признала?
Его намерения довольно очевидны и упираются мне в поясницу. Жду, затаив дыхание, что на этот раз потребует муж. Он расталкивает мои ноги шире, задирает ночнушку и прикасается между ног.
- Ты не очень-то соскучилась…
- Я вообще-то сплю, - вяло огрызаюсь на его претензию.
- Сон для слабаков, - ухмыляется Богдан и отводит одну мою ногу выше, раскрывая для себя. Его пальцы медленно проникают в меня, растягивают, оглаживают стенки, которые рефлекторно сжимаются от настойчивых ласк.
Я уже понимаю, что мне не отвертеться. Выхода нет - Заславский возьмёт своё. Но раз все так… Вспоминаю слова друга отца и решаю использовать это.
Расслабляюсь, подаюсь бёдрами навстречу, молчаливо давая понять, что не против. Что добровольно буду участвовать во всем.
Муж явно чувствует перемену во мне. Замирает на несколько мгновений, а затем включается в процесс более агрессивно, настойчиво.
И черт… Приходится признать, что это довольно приятно.
Первое проникновение приносит легкий дискомфорт, но его сменяет жгучее возбуждение, стоит Богдану начать двигаться.
Он жаден, быстр и беспощаден. Словно все эти дни у него никого не было. И я впервые задумываюсь - может, он больше ни с кем и не спит?
Я не успеваю за ним - слишком агрессивно все происходит. Словно огромная мощная волна накатывает. И Заславский беспощадно толкает меня за грань, вклиниваясь пальцами между ног, жестко растирая разгоряченную плоть, желая добиться своего.
Отзвуки оргазма едва стихают, когда чувствую легкое прикосновение его пальцев к тому месту, где все ещё видны следы его зубов. Мне не по себе от этого. Кожа очень чувствительна там, и каждое поглаживание отзывается серией микротоков вдоль спины.
Это же ненормально. Я не должна реагировать вот так.
Муж отстраняется и ложится рядом на спину. Момент пугающей ласки прошёл, и между нами снова напряжение в двести двадцать. Я понятия не имею, что в его голове. Но даже готовую ко всему ему удается меня удивить:
- Ты хорошо вела себя эти дни, Барби. И я решил поощрить тебя.
Часть меня тут же встаёт на дыбы от такой формулировки. Хорошо, что я по-прежнему лежу на животе, и моего лица не видно. Пусть в комнате темно, но почему-то мне кажется, что муж довольно неплохо ориентируется и без света.
- Поощрить? - спрашиваю, а у самой голос хрипит от возмущения. А ведь мне нельзя. Нельзя выводить на конфликт.
- Что, отец не дарил подарков за хорошее поведение? - насмешливые слова задевают и провоцируют. Но именно упоминание отца и даёт мне силы сдержаться.