Продана замуж - стр. 25
– Я испугалась… Вы меня не предупреждали. Дайте немного времени, чтобы привыкнуть.
Я обхватываю колени руками, подтягиваю их к груди. Мать слушает молча. Немного остывает.
– Ладно, – она тяжело вздыхает, – отдохни немного. Карим Рамзанович уже уехал. Мы все уже подписали необходимые бумаги… Кроме тебя. Как будешь готова, спускайся вниз в кабинет к отцу. Не хватает только твоей подписи. А я пока пойду, у нас слишком много дел. Ох уж эти предсвадебные хлопоты! Времени мало. Всего три дня. И ты жена! Поверить не могу… Моя малышка… Ты скоро станешь женой уважаемого человека. Завидного холостяка! Неимоверного богатого депутата! Какая честь! Как я рада за тебя, доченька!
Мать подскакивает ко мне и наигранно целует в макушку, а я морщусь, воспринимая этот поцелуй не как поцелуй, а как пощёчину. Затем она быстро покидает комнату. Я слышу лишь быстрый цокот каблуков по мрамору, который вскоре затихает.
Веки тяжелеют. Меня качает в разные стороны. Я даже не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон. А просыпаюсь от настойчивого стука в дверь.
– Софья, открой! Поешь что-нибудь! – уговаривает меня Мария, наша служанка, позвякивая подносом.
– Не хочу. У-ходи. Нет аппетита, – швыряю подушку в дверь.
– Что она там? – внезапно слышу голос мамы.
– Да вот, бедняжка, прогоняет меня. Плачет, – вздыхает Мария.
– Ну ничего, поплачет, успокоится, – фыркает мама, – это нормально в её случае. Софа! Слышишь! Всё будет хорошо! Господин Карим хороший человек. Заботливый и щедрый мужчина. У него серьёзные намерения в отношении тебя. Тебе повезло больше, чем твоим сестрам. Он, очень красив, как ты видела. У него горячая кровь. Такие мужчины на руках носят своих женщин! Души в них не чают!
– Ох, мне бы такого мужа… – печально вздыхает служанка, – я бы всё отдала, чтобы поменяться с вами местами, госпожа.
– Вот-вот, слышишь, София? Как тебе все завидуют!
Ну и спектакль они тут устроили.
Что ж, если Мария хочет, пусть меняется со мной местами.
– Красивый, богатый, у власти… – хихикая, Маша начинает перечислять достоинства Асадова, – жутко горячий… А эти глазища какие! Душу за них можно отдать.
Затыкаю уши руками. Еще и одеялом сверху укрываюсь.
Тошно.
Не сомневаюсь, что это мама ей так играть приказала на публику. С заранее заученным текстом, чтобы меня встряхнуть.
Я всё о Мишке думаю, не могу его предать.
Я ведь обещала, что, когда вернусь из института, сбегу с ним.
А сейчас что?
Чувствую себя предательницей.
Дверь открывается, я слышу топот. Кто-то срывает с меня одеяло.
– Софийка-а-а! – на мою шею бросаются две пары рук.