Продается Землянка. Обмену и возврату не подлежит - стр. 10

– И для чего тебе это нужно? Уж прости, но ты не похож на благодетеля. Для чего спасать нас?

Все же люди не понимают значения фразы "не задавайте вопросов".

– Тут есть несколько причин. Первая – люди из вашего мира владеют уникальными видами магии. Поэтому вы особенно ценны. Вторая – мне за это платят.

Хотелось бы сказать, что все звучит радостно и прекрасно, но это не было так.

– Теперь можем приступать или еще поболтаем годик-другой?

У Вики непроизвольно зачесались кулаки. Вот гад иномирный, ему легко говорить, а они не знают другой жизни. Сложно поверить, что где-то там есть другие миры с нормальными городами. В общем-то, о "нормальности" Вика имеет смутное представление.

– Мы согласны, – тут же согласилась Петровна. – Что нужно делать?

– Наконец-то, – пробурчал Олаф, возвращаясь к иглам. – Мне нужно по капле вашей крови, – предупредил, протягивая им артефакты.

Женщины неуверенно повертели в руках странные предметы, похожие на иглы ежа, только внутри них перетекала белесая дымка.

М-да, не так они представляли свое спасение. Петровна мечтала о восстановлении планеты, хотела застать возрождение человечества. А вот Ви ни о чем не мечтала. Она ни в бога не верит, ни в чудо.

– Ну что вы копаетесь? Пальцы проколоть не можете?! – Олаф не понимал, чем эти хрупкие людишки могут быть ценны. То ли дело он.

Отец – великан, мать – орчанка. Ему удалось унаследовать самые лучшие качества. Силу, выносливость, рост, в конце концов. А с этих человечек что взять? Маленькие, слабые, собственной крови боятся. Подумаешь, магия в них особенная, что с нее толку, если силу не пробудить?! Вот разберется с этими двумя, и хватит с него. Никаких нервов не хватает работать с этой расой.

Ви старалась не смотреть в сторону зеленого великана и его грозного оскала. Расселся тут, рычит, бесит ее. А ей так и хотелось впечатать биту в его наглую рожу. Ну вот что сложного просто подождать? Будто они каждый день странные ритуалы проводят – или что они тут делают?! Неважно, суть одна: ей нужно проколоть палец. Больше вида крови она не любила только пауков. Казалось бы, миру конец, ей приходится жить почти на улице, крови и мерзких тварей тут в достатке. Но, видимо, что-то от нежной и хрупкой в ней все же есть.

Оказалось, пока Вика разглядывала собственную руку, Петровна уже сжимала раненый палец. Вот резвая старушка, ей решимости не занимать. Пришлось брать себя в руки. Мимолетная боль, тихое шипение, и Вика вернула странную иголку Олафу.

– Грш-ш, – недовольно прошипел он. – Человечишки, какие же вы медлительные.