Прочитай меня - стр. 17
– У вас все в порядке? – не выдерживает бармен, глядя, как яростно я комкаю салфетки. Никита безмятежно пьет пиво.
– В полном, – заверяю бармена ровным тоном. Сама виновата. Сама влюбилась в Никиту, сама обещала однажды его впечатлить, сама осталась верной клятве… и все остальное тоже сама.
Забыв о споре, Никита наклоняется ко мне и проводит пальцем по щеке.
– До сих пор не могу поверить, как сильно ты изменилась. Стала настоящей красавицей.
Я поневоле смягчаюсь, потому что он искренен в своем восхищении. Он честен во всем, что сказал, в том-то и проблема. И в школьные годы он был искренен – в каждой насмешке и грубости. Лучше бы молчал.
– Знаешь что? Если хочешь, сама выбери фильм. С тобой я посмотрю даже мелодраму. – Допив пиво, Никита наливает себе вино.
– Я не любительница кино, так что давай просто перекусим и разойдемся.
– Разойдемся? – Никита придвигается ближе, и я снова попадаю в поле действия его харизмы. – Это только начало! – подмигивает. – Впереди все самое интересное.
Он залпом допивает вино и снова наполняет бокал. Занудная, я подсчитываю в уме.
– Ты уже выпил пиво и вино. Домой поедешь на такси?
– Детка, не смеши меня! После вина я вожу лучше, чем трезвый, всяких уродов быстрее объезжаю. Не волнуйся, я знаю, что делаю, да и с ментами разберусь без проблем, если что.
Никита подает знак, и торопливая официантка готовит для нас столик в углу. Интимная атмосфера, свечи, меню в толстой кожаной обложке. Если бы память была избирательной, я бы запомнила бар, атмосферу, красивое лицо Никиты и его улыбку – и стерла почти все, что он сказал. Кроме комплиментов.
И уехала бы домой.
– Расскажи, что ты делаешь в своей парикмахерской. – Никита улыбается, глядя поверх меню.
– Я работаю в салоне красоты.
Он пожимает плечами.
– И что ты там делаешь? Штукатуришь… подожди минутку, отец звонит, надо ответить.
Быстро поднявшись, он выходит из зала.
Это были лучшие десять минут моего вечера.
Некоторые гештальты созданы для того, чтобы оставаться открытыми. В школе я была ослеплена влюбленностью, и Никита казался совершенным. В том и опасность любви с первого взгляда, ведь второй взгляд уже предвзятый. Фактически слепой.
Но теперь розовые очки спали, и то, что представлялось редчайшим голубым мрамором, оказалось сделано из папье-маше. Мы с Никитой никогда не вращались в одной компании, я обожала его издалека, но теперь мозаика памяти складывается совсем в другую картину. Я считала его ярким и смелым, а он был наглым. Решительность оказалась грубостью, сильный характер – эгоизмом. Где-то в подсознании я об этом знала, поэтому и хотела уехать сразу после вечера встречи, чтобы не портить свой триумф.