Прочь с Земли - стр. 3
И вот как-то вечером, торопливо шагая по своим делам по одной из Парковых улиц московского Измайлово, он и нашёл на тротуаре эту купюру в десять рублей. Ему и сейчас помнится, как пронзила его мысль о бедолаге, который обронил в темноте такие большие деньги. И как тот будет страдать от потери, как будет бегать по улицам в надежде отыскать потерянную десятку… Нет! Душа Морозова кричала, что найденную «десятку» надо обязательно отнести в отделение милиции.
И он отнёс. Как сейчас помнит то потрясение, с которым посмотрел на него сотрудник. Скоро в комнатку к ним сбежались другие милиционеры, а сотрудник пожал ему руку, обещая непременно отыскать хозяина «десятки». Уже чувствуя свой промах, Морозов вышел, на улице постоял в раздумьях и тут же зашёл в отделение снова, поэтому слышал, как хохотали сотрудники, как называли его дураком, и как они делили между собой эти деньги. Морозов хотел уйти, и тут в отделение доставили молодую пару, мужа и жену. Это была Шурочка, которую пьяный супруг избил ведром.
Вёдра в то время были не лёгкие пластиковые, как теперь, а тяжёлые, из чёрного металла, покрытого эмалью. Морозов потом видел у Шурочки это ведро: точёная ручка из светлого дерева на железной петле и тёмно-зелёная эмаль, отбитая во многих местах. Видел он и синяки, и кровоподтёки у Шурочки на теле и на руках, которыми она закрывала голову.
Муж Шурочки, красивый, молодой и сильно пьяный мужчина, вину свою не признавал и громко кричал матерную непотребщину. Когда его увели, Морозов присел на лавку возле Шурочки, чтобы утешить. Присел, да так и не смог от неё отойти. Он потом ещё долго представлял себе, как она, избитая, рыдающая, бежала по тёмным улицам к телефонной будке, чтобы вызвать милицию. Потому что мобильных телефонов раньше не было, и даже в квартирах не у всех были телефоны домашние.
У Шурочки не было ни домашнего телефона, ни квартиры, потому что жили они в семейном общежитии: длинный широкий коридор, а по обе его стороны – тринадцатиметровые комнатки (на одну семью) без всяких удобств. Удобства, – туалет с кабинками и большая общая кухня с газовыми плитами, – находились в конце этого гулкого коридора. Душевой не было тоже. Мыться все жильцы окрестных домов ходили по субботам в баню, где им опять приходилось стоять в длинной очереди, мужчинам – в своей, а женщинам – в своей…
И вот теперь Шурочка сказала Морозову, что пришло время «прочь». Сказала и со значением посмотрела на него, и он кивнул, потому что давно ждал от неё этого. Морозов вообще был молчалив, и близкие старались не донимать его разговорами. Что с писателя-фантаста возьмёшь? Он же всегда в творческом процессе, всегда погружён в обдумывание своих миров.