Пробуждение скромницы - стр. 31
Ах, эта Эви. Она – сущий дар небес. Он позволил себе взглянуть на нее, сидящую за столом. Ее голова склонилась над листом бумаги, рука непрерывно двигалась. Она не отвлекалась ни на какие внешние раздражители. Интересно, знает ли она, как часто он за ней наблюдает? Он слишком много думает о ней, о ее жизни в Западном Суссексе. Да, его интерес к ней растет, но, если не считать этого, привлечение ее к сотрудничеству на раскопках стало удачным деловым решением. Ее рисунки выше всяких похвал.
Он снова взглянул на Эви и улыбнулся. Стопка ее рисунков каждый день становилась выше. Они станут превосходными иллюстрациями к книге, которую он напишет после окончания раскопок. Кроме того, они будут выставлены в музее у него дома. Эви, безусловно, была талантливым и в высшей степени организованным человеком. Даже Стефан был впечатлен, увидев, как Эви переделала их привычную организационную схему, сделав ее более эффективной.
Эви понятия не имела, с каким нетерпением он ждал их коротких встреч, которые начинали и заканчивали каждый день. Дмитрию нравилось даже само ожидание этих разговоров. Он представлял, как они обсудят перспективы на день, он расскажет, что рассчитывает обнаружить. А потом, когда становилось ясно, оправдались ли его надежды, можно было подвести итоги, как говорится, отправить день в постель.
Впрочем, слово «постель» – не лучший способ завершить рассуждения о мисс Эви Милхэм. Мысли о ней его волновали. Нельзя сказать, что она осталась невосприимчивой к его обаянию. Дмитрий нередко замечал, что она смотрит на него, если думает, что он этого не замечает. И когда он подходил, ее сердцебиение учащалось – об этом можно было судить по пульсации жилки на шее. Да, он выискивал доказательства того, что она не осталась к нему совершенно равнодушной. Он, в конце концов, живой человек. Мужчина.
Но все же он не был сконцентрирован только на самом себе. Невозможно было не заметить, что рядом с ним она оживала и с каждым днем чувствовала себя все более свободно в его присутствии. Ее глаза начинали сверкать, а речь становилась плавной и уверенной. Теперь уже она позволяла себе дразнить его из-за неразборчивого почерка на тех пояснительных записках, которыми он сопровождал каждый найденный предмет. Рядом с ним она не превращалась в другого человека. Она становилась собой настоящей. Дмитрий не знал, как долго Эви Милхэм показывает миру только свою внешнюю оболочку и почему никто не заметил, что под ней она совсем другая. А он, чужак, увидел это сразу.
Конец ознакомительного фрагмента.