Пробуждение - стр. 17
Я рассматривала его долго, отчаянно копаясь в своей памяти и невольно сравнивая с отцом, неспособная принять решение, да или нет. Ещё бы долго простояла так, ломая себе голову и выворачивая наизнанку душу, если бы не громкий писк электрокардиографа. У пациентки, возле которой стоял Генка, таки началась тахикардия.
-Вот теперь точно интубируем, - констатировал он.
Спустя двадцать минут реанимационных действий, я появилась в ординаторской. Здесь уже было вполне людно, покивав всем желающим, я отправилась к ячейкам с картами. Был один верный способ получить ответы на терзаемый меня вопрос. Но мне так и не дают этого сделать, потому что звонит телефон и чей-то ровный голос оглашает на всё небольшое помещение.
-Урусова к главному.
Истомин Борис Анатольевич смерил меня недовольным взглядом и устало вздохнул:
-Ася, ты хоть понимаешь, что ещё только самое утро, а у меня от тебя уже изжога?
-Бывает, - не удержалась от сарказма. – Хотите что-нибудь из антацидов выпишу?
Встреча была вполне ожидаемой, странно, что вчера не вызвал. Это был далеко не первый наш разговор в этом кабинете, и каждый раз он заканчивался одним и тем же. Борис Анатольевич грозил мне всеми небесными карами, начиная от увольнения, заканчивая звонком отцу. Они дружили, давно и отчаянно, но я не могу сказать, что это сильно помогало мне в решение моих проблем, скорее даже наоборот, обеспокоенный дядя Боря, как звала я его в подростковом возрасте, дрюкал меня по делу и без, вынося бедный мой мозг в три раза чаще, чем того требовала ситуация. А косячила я всего лишь в два раза чаще. Так что фора у него была приличная. Впрочем, как было понятно, вечные разборки, выговоры и угрозы мало помогали в борьбе с моим самоуправством. И дело было тут не в том, что Борис Анатольевич по счастливой случайности был дядей Борей, а в моей упёртости. Если я что-то считала правильным, то я шла до конца. Спорное качество для хирурга.
-А, ты, не дерзи, - погрозил Истомин мне пальцем, вызвав во мне ностальгическую улыбку, которую я всё-таки сумела сдержать, не желая ещё больше расстраивать главрача.
Он умел быть разным – справедливым и не очень, строгим и всепонимающим, добрым и самодуром. В общем, всё зависело от ситуации и настроения. Сколько раз я видела, как заведующие отделений вылетали из дверей его кабинета с таким видом, будто Истомин лично к ним применил наказания анального характера.
-Аська, ты, вообще ничего не понимаешь? – беспомощного всплеснул руками Борис Анатольевич и рухнул в своё кресло.
-Пациент же жив, - упрямо я сжала свои губы.