Пробоина 2: Магия ответа - стр. 21
Это невозможно для обычного человека. Если б я был действующим псиоником, то всё было бы реально.
Но сейчас я скорее обычный человек…
– Вася, не бойся, – сказал я своему гормональному другу, когда от него прилетело осознание того, что сейчас произойдёт.
Служанка перед этим немного рассказала о том, что на этаже стоит охрана, контролируя, чтоб я никуда не вышел. На окнах какая-то магическая защита, так что и пытаться не стоит.
Все ждут приезда главы рода, великого магистра Андрея Вепрева. Маг Второго Дня, он должен был решить, что делать со мной дальше – его сын Борис без отца не решался принимать никаких решений.
До этого момента я буду находиться здесь.
Моё положение в этом роду требовалось понять как можно скорее. С одной стороны, я в плену. С другой стороны, вот и орешки же принесли, и фрукты. И служанка, кажется, очень тепло ко мне относится, и всё будто надеется на знаки внимания.
Правда, выглядит это так, как будто её попросили.
Ну, какой это плен? Василий, ты от чего сбежал-то?
Впрочем, Вася, мы отвлеклись. Я взял нож, со вздохом посмотрел за окно. Вечереет.
Это всё идиотизм чистейшей воды. Что не так пойдёт, отключусь тут от шока, и помру от потери крови… Жжёный псарь получится, только мокрый.
– Вася, не дрейфь, – чётко сказал я.
От седого хозяина, помимо страха, прилетело и возмущение. Что-то вроде: «это я боюсь, по-твоему»?
– Ну, а кто же? – улыбнулся я, кладя нож обратно, – Тим ничего не боится.
По-хорошему, надо бы провести разведку в замке, узнать вообще, куда я попал. А ещё лучше, доверить операцию профессионалу…
– Ай, ладно, – я вкинул в себя сразу две таблетки.
Потом высыпал на руку заготовленный порошок, стал втирать в бедро. Что я там увижу, когда вскрою? Вдруг тут одними щипцами не справиться?
Я зашипел, когда кожа на бедре вспыхнула огнём. Подождав, когда всё занемеет, я вытащил из чашки с водой кусок простыни с дыркой, накрыл зону операции. Взял нож…
– Вася, не дрейфь, окей? – в который раз прошептал я, понимая, что у меня уже словесный понос.
Тим, спокойно.
Впереди очень много сложностей. Будь я псионик, то смог бы закинуть сознание в берсерка, который не чувствует боли.
Берсерк себе руку отгрызёт, и перестанет двигаться, только если вся кровь вытечет, и не будет питания у мышц. Но у меня только обезболивающее.
А ещё мне может не хватить сил сломать себе кость щипцами. Для этого, конечно, рядом лежала кочерга с гнутой ручкой, которую замучился оттирать, но я надеялся, что до этого не дойдёт.
Я знал анатомию. Я знал основы полевых операций. И здесь вершилось безумство.