Проблематика войны в гуманитарных науках - стр. 16

, почувствовала себя удовлетворенной, в то время как радикальная часть движения во главе с генералом Р. Кабрера-и-Гриньо по прозвищу «тигр Маэстрасго» собиралась сражаться и дальше; другое дело, что получилось это у них по большей части только в Каталонии. 7 октября 1839 г. генерал Кабрера обратился к своим «добровольцам» с пламенной «Прокламацией», заявив – и, как пишет историк-карлист граф де Родесно, «электризуя и фанатизируя остатки карлистской армии»[46], ― следующее: «Религия и Король просят новых усилий от нас; Король и Религия их получат»[47]. «Кабрера тогда был прототипом экзальтации, иногда ― жестокости»[48], ― утверждает граф.

По нашему мнению, с аналогичных позиций выступил бы и «Наполеон карлистов»[49] капитан-генерал Т. де Сумалакарреги-и-де Имас, герцог де ла Виктория, если бы не был смертельно ранен 15 июня 1835 г. при осаде Бильбао. При этом, вытащив на себе первый этап войны (1833–1835) как военный лидер наваррского карлизма, Сумалакарреги едва ли мог выступать в роли политического идеолога. Однако в истории карлизма осталась его «Прокламация» (20 апреля 1834 г.). Обвинив в развязывании войны «конституционную систему», революцию ― в предательстве «героической Испании», а «монархическое правительство» ― в нестабильности, Сумалакарреги выражает уверенность в широкой социальной поддержке династических прав «католического монарха» Карлоса V[50]. Предоставив своим солдатам возможность подумать и сделать выбор между спокойной жизнью и верностью долгу, генерал призывал их «освободить родину от зла», обеспечить ее «спокойствие» и вновь сделать Испанию «обожаемой всей Европой»[51].

Прямые призывы к политическому насилию, алармизм и упрощение социально-политической реальности превращали обоих генералов ― Кабреру и Сумалакарреги ― в потенциально праворадикальных консерваторов. Что же касается Карлоса V, то после заключения «Вергарского соглашения» он столкнулся с дилеммой, на чью сторону встать: умеренных карлистов во главе с генералом Марото или радикальных во главе с генералом Кабрера. Поддержав однозначно воинственные намерения Кабреры, Карлос V сделал вполне ожидаемый выбор в пользу радикалов, «более близких, ― как пишет каталонский историк Х.М. Санс Пуиг, ― ему по ментальности»[52], – которую главный испанский специалист по истории карлизма Х.К. Клементе Муньос определяет как «интегристскую» (религиозно фанатичную)[53], – «запрограммировав» тем самым развитие всего карлистского движения на многие десятилетия вперед. В этом контексте совсем не удивительно, что после личного приказа Карлоса V «все авторы карлистской идеологии называют Марото предателем»