Проблема полковника Багирова - стр. 40
— Я не готова ни в чем признаваться. А загадки… они не для тебя, я не хочу, чтобы ты их разгадывал, — складывая руки на груди, даже мое тело говорит: не лезь ко мне. — Я здесь оказалась против воли семьи, — специально не стала упоминать, что у меня есть только отец.
— Чем ты занималась здесь, в Сирии?
— Это допрос? — хотя, наверное, я не была против этого допроса, наш разговор помогал отвлечься, просто немного задевал властный, командирский тон. — Я развозила гуманитарную помощь, работала санитаркой в детском приемном отделении, помогала мыть и кормить детей, когда их доставляли из разрушенных деревень и городов.
— Зачем тебе это? — внимательно смотрит на меня, прожигает темным взглядом. Смотрю на него – и в солнечном плетении печет. Мужественный, сильный, красивый…
— Хотелось спасти всех… Верила, что смогу… — с безнадегой и грустью.
— Теперь не веришь? — не с издевкой, просто пытается понять, что я из себя представляю. Он анализирует мои ответы, в этом я даже не сомневаюсь. Выводы я вряд ли когда-нибудь узнаю.
— Теперь я понимаю, что не всесильна и могу помочь только ограниченному количеству людей. Осознаю, что смерть где-то рядом, практически дышит в спину. То, что я до сих пор жива – чудо.
— Почему бы не выбрать более безопасную зону для гуманитарной помощи?
— Если бы все думали, как ты, кто бы приехал сюда? — не задумываясь.
Больше ничего не спросив, будто удовлетворившись ответами, Север вернулся на диван.
Когда спустя шесть часов во двор высунул нос Тарик, я готова была вытрясти из него душу.
— У тебя совесть есть, как ты мог ни разу не заглянуть ко мне? — накинулась на него с обвинениями. Со стороны, наверное, мы впервые стали похожи на мужа и жену.
— Меня и сейчас не хотели отпускать. После осмотра выяснилось, что у меня сотрясение средней тяжести и небольшая гематома, — обвинительно смотрит на Севера. — Теперь придется отлеживаться три недели, —продолжает сверлить Багирова недовольным взглядом.
— Напомнить тебе, благодаря кому ты жив остался? — холодно интересуется Мирон.
— Не надо, — буркнув, отворачивается друг.
— Тарик, — хватаю за руку. Хотя физический контакт не приветствуется между мужчиной и женщиной, мне не до условностей. — Что с Юркой?
— С Владимиром все в порядке, будет скоро ходить и даже бегать, — я начинаю нервничать. Замечаю, что Тарик переводит тему.
— Как Юра? — тряхнув его сильнее за руку.
Мнется, не хочет отвечать.
— Он в тяжелом состоянии, — глубоко вздохнув, выдает друг. — Пулю удалили, почистили рану… но пошло заражение. Сейчас все зависит от того, как справится его организм. Смогут остановить заражение или нет…