Проблема полковника Багирова - стр. 1
1. Пролог
Север
Передо мной сидел штабной полковник ФСБ Востров, именно он просил о встрече час назад, сказав, что дело срочное. Последнее время такие просьбы от штабников напрягали, но не согласиться – усугубить и так шаткое положение всей моей команды.
Встречу назначили в забытой богом забегаловке, где не брезговать можно было только водкой, которую мы разлили и, не закусывая, выпили. Из персонала – только бармен и его жена на кухне. Подслушать нас некому.
Тема разговора – генерал Каручаев. Вот тут ожидаемо. Никак, падла, до последнего не успокаивался. Всеми правдами и неправдами пытался сделать крайними мою группу в провале последней операции. Но жизнь – бумеранг. Нужно об этом не забывать. Не делай дерьма, оно может вернуться сторицей.
Так и Каручаев не ждал, что через три недели ему, падле, придется склонить голову передо мной и просить о помощи. Но, сука, даже в этой ситуации действует чужими руками! Встречаться лично с бывшим другом отца я, возможно, и отказался бы. Скорее всего, понимал это и Каручаев, поэтому и прислал переговорщика. Готов пойти на любые условия, чтобы я вытащил его сына из огромной задницы, именуемой – плен.
Не вытянул генеральский сосунок офицерских погон, на которые отец так лихо клепал звезды. За два с половиной года от младшего лейтехи до майора и приказ на присвоение внеочередного звания. В двадцать пять лет… твою дивизию! В нашей стране каких только чудес не случается. А чтобы это дело красиво обставить, отправил лошарика в горячую точку – пусть в тылу воюет, пока другие на передке гибнут. Но этот утырок, не нюхавший пороху, умудрился вые@нуться, ослушаться отцовского приказа и попасть в плен.
Крутя граненый пустой стакан в руке, раздумывал, как поступить...
На одной чаше весов моя гордость и желание плюнуть Каручаеву в морду, на другой – команда, где каждый не просто солдат, а мой близкий друг. Нет моим ребятам места на гражданке. Они воины! Спецы! Они привыкли выполнять самые сложные боевые задания и возвращаться с победой! Похерить им карьеру из-за своей гордости?
— Север, проси все что хочешь, — подталкивает к нужному ему решению Востров. Каручаев что-то пообещал полкану за мой положительный ответ. Смело Востров торгуется, ну, это и понятно, ставки высоки. Отчаялся совсем Каручай, раз пошел на такую сделку со мной. — Север, ты же понимаешь…
Север – мой позывной, потому что родом из Надыма. И темперамент под стать прозвищу.
— Только ты можешь пробраться в лагерь шахидов, — кладет передо мной фотографии. Одно лицо с нескольких ракурсов. — Мы операцию разрабатываем под тебя. С ним вы почти на одно лицо, — кивает на снимки. На них американский инструктор, курирующий деятельность террористической организации.
— Я бы не сказал, что мы с ним на одно лицо, — внимательно рассматривая снимки.
— Ты же английским в совершенстве владеешь, организуем подмену, — будто не слыша моего замечания. Пригорает у них в одном месте, это и понятно. Если шахиды узнают, чей он сын, запись его казни облетит весь мир. — Твои прикроют отход, когда вытащишь Юрия…
— Прикроют… — протянул лениво я, не отнимая взгляда от стакана. — Так они вроде под следствием.
Надуманным следствием. Есть у меня подозрения, что за всей той подставой стоит Каручай. Месяц назад мы должны были прикрыть переброску войск и техники. Высадиться в определенном квадрате и зачистить территорию от опорных пунктов боевиков.
— Замнем дело, — быстро и тихо отвечает.
«На других вину переложите. Знаем, проходили!» — мысленно хмыкнул.
Мы до точки добраться не успели, когда начался обстрел из артиллерии. Потеряли почти всю технику и больше половины ребят. Действовать пришлось не по плану. Мы и представить не могли, что без нашей отмашки отдадут приказ о переброске. Все, кто честно смотрит на эту ситуацию, признают, что благодаря нашей слаженной работе удалось спасти часть личного состава, но кто-то ведь должен ответить за провал. Моя кандидатура давно раздражала Каручаева, вот и вцепился он в эту ситуацию бульдожьей хваткой, чтобы убрать меня из спецназа. А ведь пока был жив отец, эта крыса к нам в дом захаживала, улыбалась мне и брату. Хвалил нас перед отцом, говорил, что он может нами гордиться. Называл отца другом, а на деле завидовал.