Пробел в биографии - стр. 17
- Полвека под заклинанием пролежал, - сказала, она, встряхивая плотную ткань. – Свадьбу господина Эжена тогда праздновали. Конечно, когда сын его женился, здесь не отмечали. Клод и Луиза расписались в мэрии и уехали в свадебное путешествие, вот и всё.
- Мадам Тома, неужели вы помните свадьбу предыдущего управляющего? – простодушно восхитилась Марджори.
- А чего ж не помнить? – та равнодушно пожала плечами. – Мне тогда, конечно, лет было немного, но мозги-то были. Так что, ваша милость, госпожа баронесса, что подаём-то?
- А что положено? – поинтересовалась Лавиния.
- Так пирог! Пирог луковый - писсаладьер, и свиные колбаски с рататуем.
- Вот их и подадим. Найдётся у мясника достаточное количество этих самых колбасок?
- Найтись-то найдётся, да если б самой сделать, вышло бы вполовину дешевле, - мадам Тома вздохнула так тяжело, словно в каждую колбаску вкладывала собственные деньги.
- Угу, а потом вы бы свалились без сил, - госпожа Редфилд нахмурилась. – Значит, так: наймите помощниц, сколько нужно, пусть лук режут и тесто месят. И отправьте посыльного к мяснику, пусть возьмёт пару сотен этих самых колбасок. Лишними не будут. Что ещё?
- Ну, муки и масла у нас довольно, вина тоже хватит и ещё останется, - стала рассуждать мадам Тома, ощутив под ногами твёрдую почву.
Лавиния прервала её нетерпеливым жестом.
- Вот, возьмите! – несколько тяжёлых замшевых мешочков упали на стол. – Здесь пятьсот двойных дукатов, полагаю, этого хватит на всё. Если будет мало, пусть предоставят мне счёт.
Мадам Тома посмотрела на деньги, на хозяйку, и отодвинула мешочки.
- Нет, ваша милость, так не пойдёт. Мясник и зеленщик, как положено, счета выставят, вы их проверите, а уж потом заплатим. А то кое-кто прямо голову теряет, только завидит наличные. Нечего их баловать.
Поминальный стол под руководством бесценной кухарки устроили по старинным правилам: ничего сладкого, кроме изюма и порезанного полосочками вяленого инжира, общие блюда с пирогом на десять гостей, общая глубокая глиняная миска с рататуем и сковорода с колбасками. Красное вино из кувшинов наливали не в бокалы, а в простые пикардийские стаканы. По тем же правилам, долго рассиживаться не полагалось: должны были сказать своё слово о покойном минимум трое, максимум пятеро знакомых, причём в числе их непременно оказывался священник, почтовый служащий и ближайший сосед.
«Почему священник – понимаю, - думала Лавиния, глядя из-под ресниц то на одного, то на другого из гостей. – Почему сосед – тоже понятно, самые жестокие свары могут возникнуть именно между соседями. А почему почтарь? Центр сплетен? Надо будет спросить об этом мадам Тома…»