Про девушку, которая была бабушкой - стр. 34
Дальше порога в сановную квартиру Лену не пустили, но я могла предположить, что облик моей подруги, восхитительно гневный, заворожил и замминистровскую жену, и домработницу, и беременную любовницу, и провинциала-слизняка, и его мелиоративное высочество, на заднем плане мелькавшее. Лене показалось, что говорила она, то есть обличала Сергея, едва ли не час, даже охрипла. На самом деле, наверное, не больше десяти минут орала, пока Сергей и домработница не вытолкали Ленку за дверь.
Я слушала подругу, понимала каждое слово, но смысл до меня не доходил, растекался по сознанию как масло по воде, не смешивался. Хотя ведь у меня было не сознание-вода, а сознание-кислота. Разве кислота не смешивается с жирами? В школьном аттестате по химии «пятерка»…
– У нас все будет хорошо, – сказала мама, когда Ленка выдохлась.
Мама произносила эту фразу в самые тяжелые периоды жизни. Между делом, при мелких горестях – никогда.
Умерла бабушка. Старенькая, полубезумная, сверхбезумно любимая и одновременно утомившая нас до крайности. Горе. Потеря. Стыд и раскаяние, потому что ждали ее смерти. Мама, как заводная, повторяла про всё у нас будет хорошо.
Я взорвалась на поминках, выпалила:
– Хорошо? Что может быть хорошо, когда нельзя вернуть любимого человека? Это твое вечное прекраснодушие! Наивная вера, что у хороших людей обязательно сложится хорошо. А у них все плохо! Навсегда! И не перед кем извиниться!
Мама тогда, на поминках, ничего мне не ответила и сейчас не удостоила даже взглядом. Повернулась к Ленке:
– Спасибо! Твоя помощь бесценна. Только я хочу предостеречь тебя, девочка. Не стоит вводить в свой лексикон слово «провинциал» как синоним прохиндейства или мелкого недостойного честолюбия, чванства. Твой муж Юра появился на свет не в роддоме Грауэрмана на Арбате, а в сельской больничке под Красноярском. Юра прекрасный, достойный человек. У нас все будет хорошо.
Я так никогда и не смогла подняться на ту нравственную высоту, которая покорилась моей маме.
Ну, и так? Иду по Маленковской. Я одета правильно, не выделяюсь. Я сообразила, что нужно скорректировать походку, не качаться привычно – утицей из стороны в сторону – как беременная или толстуха. Мне почти не страшно. Благодаря недолгому общению с двумя продавщицами я обрела уверенность, которую не всякий американский психотерапевт внушает своим пациентам за многомесячную терапию. Знали бы девушки, сколько получают зарубежные целители психики! Я же в «Нижнем белье», по сути, расплатилась необязательными основами грамотности. «Надеть» и «одеть» путают все: от артистов до президентов. Эти паронимы, кажется, различают только грамматические гурманы. В «секонд-хэнде» я вещала про охрану труда, был ли в этом практический смысл, под большим вопросом. Обмен вербальной информацией произошел к моей большой выгоде. Если я разбогатею, то есть вырву свои кровные тысячи долларов, то обязательно наведаюсь к девушкам, подарю им… По букетику цветов хотя бы принесу.