Призыв - дело серьезное. Огонь моих крыльев - стр. 20

Арес одобряет выбор и напитывает кристалл светлой магией под завязку.

— Носитель не выдерживает, — морщится Жак, когда осколки уже трех образцов усыпают стол и противно хрустят под ногами.

Буч и Йокко наводят относительный порядок, пока мы хмуро наблюдаем за ними и думаем.

— Есть идея! — вдруг вскидывается Гас. — Если предположить, что носитель — это мертвое тело, которое нужно оживить при помощи светлой энергии и при этом не разрушить, можно попробовать сделать вот так…

У нас выходит обуздать светлую магию Ареса при помощи описанных некромантом техник, но и этого недостаточно. Приходится поломать голову, прежде чем мы с Гейл соображаем совместить основу проклятий иссушения и мои формулы по расчету магической энергии, необходимой для переноса живых тел. Задачка не из легких, но нам удается создать совершенно новое и уникальное защитное плетение, а спустя еще полчаса Жак с гордостью кладет перед нами на стол три образца.

— На Ирис тренироваться не позволю, а мне ничего не сделается, — Арес вызывается испытать спас-амулет первым.

Прихватив один камень со стола, светлый исчезает раньше, чем кто-то успевает возразить. Впрочем, спорить с ним никто и не собирается. Особенно я, как самое заинтересованное лицо. Через минуту Арес появляется перед нами снова.

— Работает! — расплывается он в широкой улыбке.

— Работает! — орем хором.

— Это точно не ты сам? — интересуется у него подозрительный Жак.

Если честно, я тоже не до конца верю, что у нас получилось.

— Точно, Бледный. Можешь, сам попробовать и убедиться, — предлагает светлый.

Некромант берет со стола второй камень и демонстративно выходит за дверь, а через несколько минут появляется посреди нашей гостиной, ошарашенно моргая.

— Демоны хаоса! Я перенесся сюда прямо из собственной спальни! — восклицает он.

— Гейл… Гейл, мы это сделали! — Жак Даманн крепко целует проклятийницу прямо в губы.

Ошалевшие, мы обнимаемся и радостно делимся впечатлениями, пока во внезапно наступившей тишине не раздается храп. Переутомившийся Рыжий отключается прямо на слишком маленьком для него диване. Согнутые колени ведуна трогательно свисают над краем, а под голову он совсем по-детски подложил ладошки. Вряд ли ему удобно, но на его лице царит безмятежная улыбка.

Решив последовать этому весьма заразительному примеру, прощаемся и разбредаемся по комнатам, обнаружив, что уже глубокая ночь. Последний экземпляр спас-амулета я забираю с собой.

— Ир-р-рис! И-и-р-р-рис? — нежно поет ворон, разрушая какой-то на диво приятный сон. — Вставай!

Скажете, бред? Да чтобы ворон и нежно пел? Но мой фамильяр — темный дух, который может принимать любой облик. Образ экстравагантного ворона не более, чем блажь, но предпочитает Птиц именно его.