Призраков лучше не тревожить - стр. 10
– М-да. Дожились…
Глава 2
Поливальная машина оранжевой черепахой проползла у Никитских ворот, перебросила через тротуар мостик-радугу и, довольно урча, скрылась за поворотом. Воробьиная стайка осыпалась с ветвей томно-зелёной липы и затрепыхалась в лужицах. Степенные голуби тотчас заторопились составить им компанию. Город давно уже перемолол через свою мясорубку утреннюю людскую ораву. Теперь он истекал полуденным зноем и с нетерпением ожидал, пока вечерняя прохлада залечит его ожоги.
– Да… Прав был незабвенный Остап Ибрагимович, – Сагайдачный промокнул шею носовым платком не первой свежести и бессильно глянул на раскалённый шар в небе. – Такие города приятно брать ранним утром, но в этакую жарынь – просто противно.
– Ты не пейзажами любуйся, а местом преступления, – сердито прошипел Емельянов, которого жара тоже не приводила в благодушное настроение.
– Ага, – лениво покорился Сагайдачный, а про себя иронично отметил: «Да, числил себя когда-то большим специалистом, знаток хренов…»
Сергей несколько переусердствовал, стыдя себя, но объективно повод для самобичевания имелся. Да, во время оно он действительно высоко котировался на рынке коллег по судебной криминалистике как великий дока в баллистике и знаток всякой огнестрельной дребедени. Но что то были за времена и годы? Заряд дроби из охотничьей берданки, изредка пулька из «пээма»[2] и, как предел мечтаний, нечто экзотическое вроде «вальтера» или «коровина» времён второй мировой. Все «подстрелы» на почве «бытовухи». То ли дело теперь! Вот когда бы смог развернуться бывший – увы! – судэксперт Сагайдачный. Собственно, он и развернулся, только в другом направлении – как талантливый практик и специалист, так сказать, в противоположном окопе.
Идея осмотреть место преступления принадлежала, конечно, Берсерку, и с его изначальной логикой Сергей не мог не согласиться. На фоне массовых заказных убийств данное исполнение отличалось виртуозностью и филигранностью. Работал мастер уровня не ниже самого Робин Гуда, в миру Сагайдачного Сергея. Иначе, впрочем, и быть не могло – ухлопали чиновника почти поднебесного ранга. Понятно, что истинные мастера имеют свой неповторимый творческий почерк, пользуются проверенными наработками, излюбленными приёмами и не уважают импровизации. Почерк, оружие, образ мышления и стиль предстояло определить на месте преступления, и большие надежды Емельянов возлагал именно на Сергея.
Для начала Сагайдачный прошёлся вдоль всей улицы, постоял на перекрёстке. Полюбовался зелёным куполом церквушки и фонарями советского барокко. Постепенно он вошёл в раж и стал походить на судебную ищейку, что за двое суток до него столь же скрупулёзно обнюхивала окрестности.