Призраки урочища страха - стр. 54
– Себя что ль порезал? – спросил Баширов недоверчиво, – Зачем?
Пожалел он меня, – с гордостью ответил Сеня.
– Ага, пожалел волк кобылу, – недоверчиво усмехнулся подполковник, – Дальше то что?
– Да я как на свет народился. Боль утихла сразу, трясти меня перестало, по всему телу тепло пошло.
– Лекарственная, значит у Тунгуса кровь! – догадался Баширов, – Поймаем, откачивать будем, за валюту продавать. Не знал я, где моя удача! Наконец – то разбогатею. Вот счастье подвалило!
– Не насмешничай, – обиделся Сеня, – говорю что есть, а ты сам решай, что к чему. Мы милицейских институтов не кончали. Только как кровь его горячая на мой бедный палец капнула, мне так спокойно, так уютно стало, что я не заметил, как уснул. Просыпаюсь, а боли нет, рука будто и не болела, и в теле легкость такая, хоть пляши. На месте раны кожица новая, розовая, чистая, как у младенца. Шрама не осталось. Темно тут, а то я бы показал.
– А Тунгус?
– Что Тунгус? Я его после этого не видел. Ушел он, как сквозь землю провалился. Да, я его спросил перед тем, как он кровь свою для меня пролил.
– Я, – говорю, – умру?
А он мне задумчиво так, по-человечески: Умрешь, но не от моего ножа. Твоя смерть в тебе сидит уже. От болезни умрешь.
Выходит, он тогда знал, что рак у меня. Откуда, спрашивается, знал? А ты говоришь – выдумки.
– Он тебя, выходит, спас, а ты вот сдаешь его, – ляпнул, не подумав, Баширов.
Сеня молчал.
– Оправдываться не буду, на священника ты мало похож. Обидел ты меня. Сказал же, я долг отдаю. Опять же я говорил тебе, что не человек он.
И с чувством добавил: Я, может, человечество спасаю, а ты из меня стукача делаешь.
Ева снова хрипло заворчала. Через мгновение она со злобным лаем бросилась в темноту. Кто-то большой и мощный бежал в сторону леса, затрещали кусты под тяжелой поступью. Зловеще ухнул и захохотал филин.
– Да лось это, – успокаивающе сказал Баширов, – Много их здесь развелось.
Ева вернулась, улеглась на траве, вывалив розовый влажный язык тяжело дыша.
– Я вот сейчас сижу здесь. Вам про него рассказываю, а мне все кажется, будто он где-то рядом притаился, слушает все и усмехается, – человечек пугливо оглянулся и передернул плечами.
– Аминь, – задумчиво сказал подполковник.
С этими мыслями он свистнул Еву, сел в машину и уехал.
– Все это полный дебилеж! – думал Баширов, вглядываясь в несущуюся навстречу дорогу, – Сумасшедший дом. Спятивший от страха миллионер, волшебный нож, человеколюбивый маньяк, убийца и колдун в одном лице. Куда, спрашивается, на какую полку ставить любимый Уголовный кодекс?