Призраки урочища страха - стр. 12
Людка бросилась к известной в деревне семье Деминых, состоящей из одних мужиков – охотников. Но те, угрюмо, не глядя на нее, отказались. Они, все трое знаменитых медвежатников, стояли посреди избы, угрюмо хмурясь и глядя в сторону. Огонь гудел в маленькой грязной, давно не мазаной печке, отбрасывая причудливые тени на небеленые стены избушки старого Наума – самого умного и хитрого из всех людей, которых Людка встречала в своей жизни. Похожий на медведя, кряжистый, обросший согнутый старик все время молчал, перебирая желтыми от домашнего самосада руками. Умно и хитро поблескивали маленькие, глубоко посаженные глазки. Наум молчал, и все трое не знали, что сказать обозленной и доведенной до крайности Людке. «На Пьяную гору мы не пойдем, – пряча глаза, пробормотал, словно извиняясь, бывший одноклассник Людки Левка Демин, угловатый нелепый парень, со слезящимися глазами и огромными руками. – Мы не пойдем, – не проси. Говорили Ивану: не ходи, темно там, нехорошо. Не послушал. Сколько мужиков там пропало – так как же: умнее всех хотел быть!» Злые слова падали как камни, скрывая страх и растерянность людей. «Они боятся!» – изумилась Людка. Кого и чего могли бояться эти привычные ко всему мужики, каждый из которых один ходил на медведя, месяцами пропадал в тайге, и на совести каждого из них, как шептались в деревне, было не так уж и мало крови. По весне вытаивали на обочинах лесных дорог подснежники, так с жутковатой иронией окрестили местные жители трупы людей, сгинувших в зимней тайге. Золотишком ли промышляли, просто ли зашли погулять и подышать свежим воздухом, кто знает. Только никто не искал этих бедолаг. Злые языки шептали, что не только на зверя хаживала эта тройка охотников. И что встретиться с ними в глухой тайге не радостно для одинокого заезжего человека.
«Попей-ка чайку», – вдруг сказал старый Наум и встал, распрямив могучие плечи, – попей». Старик, вышел, показывая, что разговор окончен. Мужики засуетились, заваривая Людке горячий чай в старой оббитой кружке. Теплый мягкий аромат наполнил избушку. «Нет, – отодвинула та кружку, – Чаю мне от вас не надо. Чай я и дома попью. Скажите, хотя бы чего боитесь». Мужики переглянулись.
«Это ты с чего взяла-то? – пробормотал Леха. – Ишь ты какая, боимся! Ничего мы не боимся» «Ничего только дурни вроде тебя не боятся, – вдруг промолвил Михаил, вечно озабоченный, хмурый и неторопливый. – Должны ребята знать, с чем дело имеем. Пропадут там. И автоматы не спасут. А я греха на душу не возьму. Расскажите им».
«Да что рассказывать-то! – ахнул Леха, – Кто знает-то, что там в той дыре проклятой деется!» Пьяная гора пользовалась очень нехорошей славой. Место было как место. Большой черный овраг, протянувшийся километра три. Поляна, осыпь каменистая, скалы. По дну оврага бежал ручей с удивительно чистой и вкусной водой. По склону росли тихие рябины, осенью усыпанные красными гроздьями ягод. Зимой эти гроздья пламенели на чистом, серебристом снегу, выделяясь яркими пятнами среди вечно мрачных пихт и елей. Место и тогда было страшноватое. Спустишься сюда водички попить, или отдохнуть. И начинает мерещиться, будто кто-то из темной чащи таежной смотрит на тебя странным завораживающим и недобрым взглядом. Оторопь брала ничего не боящихся таежников. И еще говорили, что, будто стоит задержаться здесь, как начинает тебя кто водить по тайге, и голосок такой страшненький, сладенький уговаривает, будто плачет кто в лесу, ребенок не ребенок, тоненький голосок, девичий, жалобный. Только жуть от него такая берет, что второй раз редко кто возвращался водицы сладкой попить. А вода целебная была. Говорят, кто ее попил прямо из ручья, от многих болячек избавлялся. И еще. Никакая техника к тому месту не могла подойти. Ломалась. Маз ли, бульдозер, трактор любой. Как черт путал. Глохли. Один раз в бывшем еще леспромхозе новый крутой директор приехал. Наорал на мужиков, решил, было, невиданное для тех мест дело сделать: аэрофотосъемку с вертолета. Говорили ему: не надо над урочищем летать бы. Так не послушал. Может, конечно, и неполадки, какие были в этом вертолете, только в самый раз над урочищем и заглох мотор. А что самое главное: не нашли ни вертолета, ни ретивого директора. Сгинул. А ночами над оврагами и стали видны блуждающие огни, И голоса слышны, будто плачет кто, жалуется, И от голосов тех люди как с ума сходили. Только больше никто оттуда живым не вернулся. И те, кто искать пошел, следом сгинули. Но времена настали смутные, людей убивали в Чечне, горячих точек наплодилось больше некуда, и жизнь человека дешевле копейки стала. Никто никого не искал. Вот с тех пор, кто поумнее, обходили то место проклятое. Даже говорить об этом боялись, считалось, что беду накличешь. Людка знала все это, и ничего нового не сказал ей охотники.