Призраки памяти - стр. 8
– Ненавижу двери, – прижимая руки к бешено бьющемуся сердцу, выкрикнула я и хотела уже уйти, чтобы не слышать многоголосый гогот по ту сторону, когда неожиданно до меня донеслись чьи-то слова:
– Ну, Канадец! Ну, ты даёшь!
Я замерла, как вкопанная, а потом рванулась и влетела в зал так стремительно, что и игроки, и все немногочисленные зрители, кажется, слегка перепугались и остолбенели на несколько секунд. Я быстро обвела взглядом стоявших на поле парней и наугад шагнула к тому, который держал в руках мяч – высокому, светловолосому, похожему на викинга.
– Канадец, – только и произнесла я от волнения, а потом вдруг, повинуясь какому-то внутреннему голосу, подняла руку вверх и сказала, глядя ему прямо в глаза: – Привет из Канады.
Он оторопело замер с так же поднятой рукой и открытым ртом, не успев произнести первым своё «личное» приветствие. Потом, прищурившись и подойдя поближе, вгляделся в моё лицо и спросил:
– Мы знакомы?
– Нет… Нет, но… – Мне никак не удавалось связать воедино свои мысли. – А как же ваша репетиция?
– Какая репетиция? – Видя, как он удивлённо сморгнул, я раздражённо подумала, что, наверное, ошиблась, и где-то в колледже есть ещё один парень с таким прозвищем. Но, в то же время, по его лицу я поняла, что и слова, и жест, показанный мне Мэттом, принадлежат всё-таки именно этому голубоглазому великану.
– Ты – Скотт Дюваллон? Из Монреаля? – Теперь я пристально смотрела на него.
– Откуда ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил тот.
– Я… Мне один наш общий друг рассказал.
Услышав такое, парень помрачнел и на секунду оглянулся на неспешно игравших у него за спиной молодых ребят, время от времени нетерпеливо поглядывавших в нашу сторону:
– Ну, и которая из этих сорок трещит обо мне на каждом углу?
– Что? – не сразу поняла я, тоже посмотрев на игровое поле. – Да нет же! Я говорю о Мэтте Гэррисе! Вы вместе играете в «Иллюзиуме». Он сказал, что ты пишешь музыку и что у вас сегодня репетиция… в актовом зале… – Его лицо выражало все краски жалости, и от этого стало так противно, что я даже запнулась, а затем и вовсе замолчала. Было похоже, что он сейчас протянет руку и погладит меня по голове, как деревенскую дурочку. – Это что, не правда? – Он участливо поджал губы и медленно покачал головой. – И никакого Мэтта Гэрриса ты не знаешь?.. – упавшим голосом почти прошептала я. И снова получила тот же самый жест в ответ.
У меня было такое ощущение, что меня предали. Жестоко пошутили, просто так, от нечего делать. Маленькому уличному котёнку сначала показали мисочку молока, а потом пнули ногой с такой силой, что, казалось, лопнуло само сердце. Словно издалека я слышала слова Скотта: