Призраки Ойкумены - стр. 6
Недоумение сменилось ужасом:
– О боже! Туча! Я помню!
– Не отвлекайтесь!
– Диего! Где он?!
Она бросила свою кобылу вперед, к Пробусу, намереваясь схватить помпилианца за грудки и вытрясти ответ. Но каурый жеребчик сдал назад, разрывая дистанцию.
– Вы что же, запамятовали…
– Я все помню! Где Диего? Вы подменили его на эту свинью?!
– Диего Пераль жив и здоров, – услышал Гиль Фриш собственный голос. – Он на Хиззаце. Повторяю: жив, находится на Хиззаце. Вы верите мне?
Успокоить девушку. Успокоить коллантариев. Успокоиться самому. Держать себя в руках. Гематр чувствовал, как ходит ходуном лучевая паутина, связывающая коллант. Я говорю с покойницей, кричала та часть мар Фриша, которую терзал страх. Я видел ее труп. Я…
– Мы возвращаемся, – рявкнул помпилианец. – Немедленно!
Гиль Фриш молчаливо одобрил решение Пробуса.
– Стоять! – к генерал-президенту некстати вернулся дар речи. – Не сметь возвращаться! Мы летим на Карассу!
– Вы здесь не командуете, генерал.
– Я вам заплатил!
– Диего на Хиззаце? Мне надо на Хиззац!
– Вы обязаны!..
– Прошу вас…
– Молчать! Мы возвращаемся!
– …ваши обязательства!..
– …вы обещали!..
– …вы еще пожалеете…
– …мы вам заплатили!
– …я вам заплатил!
– Разговор окончен!
Развернув жеребца, помпилианец с места пустил его рысью. Коллантарии последовали за Пробусом с видимым облегчением. Позади, отстав на два корпуса, отчаянно матерился генерал-президент. Не стесняясь присутствием дамы, он крыл недобросовестных перевозчиков на чем свет стоит. В генеральском реве глох топот копыт. Дважды, вне себя от ярости, диктатор предпринимал попытки ускакать прочь – видимо, намеревался пересечь галактику в одиночку, не понимая или не желая понимать, чем грозит ему отрыв от колланта. К счастью, конь не поддался, следуя за коллантариями, как на привязи. Привязь действительно существовала, но генерал-президент ее не видел – и уверился, что его предали все, включая коня.
…Дорожное платье – на иной планете его бы сочли изысканным бальным нарядом. Украшения: ожерелья, серьги, браслеты. Сабля в ножнах. Белая кобылица под дамским седлом. «И явится призрак на коне бледном,» – вынырнула из глубин памяти Гиля Фриша непрошеная, а главное, нежелательная цитата. Гематр прекрасно помнил, откуда она, но сейчас это не имело значения. Мар Фриш очень хотел, чтобы это не имело значения. Мертвая девушка шла в строю коллантариев, не выказывая намерений повернуть назад, подобно опальному диктатору. Так случилось, что Гиль Фриш оказался ближе всех к Энкарне де Кастельбро. Заперев страх в чулане собственного сознания, гематр без стеснений разглядывал дочь маркиза, стараясь впитать мельчайшие детали облика и поведения девушки. Его разум, за исключением части, объятой страхом, а также частей, ответственных за блокировку, анализировал ситуацию. Данных катастрофически не хватало. Любой пустяк мог иметь значение, добавить крупицу информации.