Призраки не умеют лгать - стр. 53
Кажется, я хихикнула, но тут же закрыла рот ладонью. Поделом. Идиотка. И мысли в голове идиотские.
Разбудил меня низкий гудящий звук. Сердце зашлось в тревожном ритме. Хотелось вскочить и заорать «караул» или «пожар». И, главное, так близко, громко, будто колокольня сразу за домом стоит.
– К заутрене звонят, – Дмитрий резко сел. – Черт, ещё даже не рассвело.
Небо на востоке едва алело, туманная дымка, предвестница настоящего утра, развернула на земле лёгкое, словно тюлевое покрывало.
– Надо сходить, раз зовут, – Станин потянулся – какой же он высокий – и зевнул. – Всё равно больше не уснуть.
– Куда? – не поняла я.
– В монастырь. Хочу задать пару вопросов об убитой монахине, – псионник стал натягивать ботинки. – Ты со мной?
– Но зачем? Ты же слышал, никто из нас к её смерти не причастен.
– Предпочитаю собрать побольше информации, а потом уж разбираться, – Демон посмотрел на меня, по-прежнему по подбородок закутанную в одеяло. – Ты идёшь?
По рукам побежали мурашки, и не только от утренней прохлады. Моё единственное суеверие. Люди верят в силу камней, верят в их предназначение. И я тоже пусть и отнекиваюсь, но верю, возможно, мне приятно считать себя единственным исключением. Кад-арт не просто так выбирает хозяина. Вдруг, попадя в обитель, мне не захочется возвращаться? Умом я понимала, что нельзя человека заставить, но страхи редко подчиняются голосу разума. Никогда не была в монастыре. А всё потому, что мой кад-арт – сапфир, камень монахинь.
– С одним условием, – я встала и отбросила одеяло, вряд ли можно найти что-либо соблазнительное в длинной футболке и повязке через плечо. Так и есть, судя по сжатым губам, я снова его разозлила, – мы придём туда вместе и уйдём тоже вместе.
Он продолжал стоять и смотреть на меня с непередаваемым выражением лица. Я схватила джинсы и стала торопливо напяливать. Хорошо хоть, кисть на больной руке рабочая, а то бы пришлось просить о помощи.
– Это глупо, но… – пальцы коснулись кад-арта на шее, – не хочу в монастырь.
– Никто не сможет тебя заставить.
– Вдруг я сама передумаю?
– Тогда вытащу тебя оттуда вне зависимости от твоего желания, – он смог выдавить улыбку. – Обещаю.
К Тойской обители скорбящих дороги как таковой не существовало, лишь тропинка через густой ельник. Вытоптанная дорожка, постепенно поднимающаяся в гору, словно переплеталась с тоненьким ручейком, перепрыгивая с одной стороны на другую. Дмитрий протянул руку, чтобы в очередной раз поддержать меня, и тут же снова убрал, словно опасаясь касаться дольше, чем это необходимо.
Почему на людях он один, а наедине совершенно другой?