Призраки мрачного Петербурга - стр. 22
Относительно кикиморы отнюдь не шутка: в протоколах Тайной канцелярии сохранились допросы дьякона Троицкой церкви, который эту самую страхолюдину узрел и произнесенные ей слова слышал. Кстати, в Канцелярию он загремел после того, как отказался кричать «многая лета» новой царице Екатерине I. М. И. Семевский относит к 1722 году слухи о зловещих знамениях в Петербургском Троицком соборе: снова кто-то крикнул знаменитое: «Петербургу быть пусту!», и клич был подхвачен. Волнения, возникшие сначала среди духовенства, быстро охватили весь город, в частности, дьякон от Троицы, который первым разнес слух о грозящем запустении Петербурга, был осужден на три года каторги[69].
«Старики сказывают, – на Петербургской стороне, у Троицы, ольха росла высокая, и такая тут вода была, лет за десять до построения города, что ольху с верхушкою залило, и было тогда прорицание: как вторая-де вода такая же будет, то Санкт-Петербургу конец, и месту сему быть пусту. А государь император Петр Алексеевич, как сведали о том, ольху срубить велели, а людей прорицающих казнить без милости. Но только слово то истинно, по Писанию: не увидеша, дондеже прииде вода и взят вся…»[70]
Возможно, действительно стояло когда-то громадное дерево у Троицкой пристани. Ольха ли это была, береза, ива или сосна? Различные легенды называют дерево, как кому больше нравится. Сему дереву традиционно поклонялись живущие в этих местах карелы. Очень может быть, язычники часто поклоняются деревьям, тем более старым, с изогнутыми стволами. «Часто в качестве такого дерева фигурирует сосна с причудливо искривленной вершиной, росшая на берегу Невы примерно там, где сейчас находится Петроградская набережная. На дереве сами собой зажигались огоньки святого Эльма – электрические разряды в виде светящихся пучков. Огоньки вспыхивали именно на такой высоте, до которой должна была подняться вода при приближающемся наводнении, и жрецы предсказывали бедствие»[71]. Есть вариант, что на дереве появлялись не просто огоньки, а свечи. И вот однажды к этому почитаемому язычниками дереву подошел Петр с солдатами и приказал срубить его – ибо сие дерево есть идол. Достаточно обычный поступок: христиане традиционно уничтожали языческие капища.
Как только топор коснулся ствола, огоньки или свечи мгновенно погасли. Испугавшись происходящего, царь отступил. Прошло несколько лет, и в 1720 году в Петербурге вдруг неведомо откуда появился старец, который проповедовал, что скоро начнется наводнение и вода поднимется до отметки, оставленной петровым топором. То есть это наказание за попытку уничтожить чужую святыню.