Призраки «Грейлок Холла» - стр. 13

мама заставила его задуматься: что, если внутри его тоже скрывается кто-то чужой, некая тень. Потому что он совершенно точно ощущал порой её присутствие – особенно в те моменты, когда думал о родителях. Что будет, если эта тень решит заявить о себе? Его запишут в безумцы? И запрут в каком-нибудь медицинском учреждении вроде «Грейлок Холла»?

«К вашему возвращению мне станет лучше, – на прощание сказала мама Нилу. – Обещаю. Мне предстоит много работы». Нил знал, что речь шла не о той работе, за которую платят тебе. А за которую платишь ты.

Остальные вышли вперёд, подсвеченные фонариком Нила. Эрик открыл первую дверь, и коридор перед ней залил солнечный свет, в котором заклубилась потревоженная пыль. Нил обратил внимание на табличку на стене: «1». В палате не было ничего, кроме одноместной кровати, занимавшей почти всё пространство. Смятая и вся в каких-то пятнах подушка была прислонена к зеленовато-коричневой стене.

«Они все одинаковые?» – подумал Нил. Он бы и десяти минут не провел в одиночестве в этой палате, не то что ночь, или неделю, или месяц, год.

Больше…

– Ребят, – прошептал он, – может, нам не стоит…

Но их группа уже разошлась по коридору, открывая одну дверь за другой. Нил занимал себя фотографированием каждой палаты. Стены в одной были заклеены плакатами, преимущественно изображающими очаровательных детёнышей разных зверей с неоригинальными слоганами. Так, один плакат с опасно повисшим на ветке котёнком призывал: «Держись, малыш».

Нил выглянул в коридор и внезапно обнаружил, что остался один.

Свет из открытых дверей заливал эту часть коридора, но поворот в его дальней части всё так же был скрыт во мраке. Если остальные ушли туда, почему они перестали открывать двери?

Из темноты донёсся тихий шорох.

Нил направился к повороту, успокаивая себя тем, что у него хотя бы есть фонарик. Его луч высветил ещё один длинный коридор, конец которого терялся во тьме. Одна дверь примерно на его середине была открыта, но свет оттуда не падал. Если в той палате и было окно, что-то его закрывало. Штора, возможно. Или доски. Нил подкрался ближе и позвал:

– Эй?

Его голос прозвучал громче, чем ему того хотелось. Никто не ответил. Но он продолжал слышать шорох. Как от плоских подошв, шаркающих по скользкому полу. Нил застыл, по спине побежали мурашки.

– Эй! – шёпотом повторил он.

И снова безответно. Он хотел сделать ещё шаг, но не мог пошевелиться. Мышцы будто обратились в желе, а кроссовки налились свинцом.

Не опуская фонарик, он настроил фотоаппарат на быструю съёмку на случай, если вдруг на него выпрыгнет что-нибудь страшное, после чего заставил себя сделать шаг, затем ещё один. Резиновые подошвы протестующе заскрипели об пол.