Призраки - стр. 44
Инки всегда говорила, что отсутствие – теперь это новая разновидность присутствия.
И вот как-то раз, после очередного приема с коктейлем в поддержку жертв вооруженного насилия, Кейсы выходят на улицу. Пакер с Эвелин спускаются по ступенькам художественного музея – и там, как всегда, длинная очередь из ничтожеств в дорогих мехах, дожидающихся, пока мальчики со стоянки не подгонят их автомобили. А тут же, поблизости, на автобусной остановке: на скамейке сидят двое. Пьяный бомж и бомжиха, которых все очень стараются не замечать.
И не обонять.
Эти двое: оба уже не молоды. Оба одеты в тряпье с помойки. Все швы разошлись, ткань в подтеках и пятнах затвердела от грязи. На бомжихе – теннисные туфли без шнурков. Ее настоящие волосы, грязные и свалявшиеся, выбиваются из-под парика из грубых искусственных пластиковых волос, серых и жестких, как металлическая мочалка.
На бомже – бурая вязаная шапка, натянутая до бровей. Он лапает свою подругу, запустив одну руку под пояс ее брюк, а вторую – под свитер. Бомжиха стонет и вся извивается под одеждой, облизывая приоткрытые губы.
Эта бомжиха: живот под задравшимся свитером – плоский и крепкий. Кожа – розовая и гладкая, как после долгих сеансов массажа.
Бомж: его мешковатые спортивные брюки топорщатся спереди от эрекции. В верхней точке этого возвышения темнеет пятнышко просочившейся влаги.
Пакер с Эвелин, наверное, единственные, кто наблюдает, как обжимаются эти двое. Мальчики со стоянки подгоняют машины и несутся обратно в гараж. Нувориши следят за движением секундной стрелки на своих бриллиантовых часах.
Алкаш тянет бомжиху вниз, прижимает ее лицо к бугорку у себя в штанах. Ее губы обхватывают влажное пятно, расплывающееся по ткани.
Губы бомжихи, говорит Эвелин Пакеру, она узнает эти губы.
Раздается тонкая тихая трель. И все, кто ждет в длинной очереди за машинами, сразу лезут в карманы роскошных шуб, чтобы проверить, не их ли это мобильник.
О Господи, говорит миссис Кейс. Она говорит Пакеру: эта бомжиха, которую тискает нищий пропойца, – кажется, это Инки. Элизабет Этбридж Фальтон Уэльпс.
Вновь раздается пронзительное трррынь. Бомжиха тянется вниз и задирает штанину своих бежевых кримпленовых брюк. Нога под штаниной обмотана грязным эластичным бинтом. Не отнимая губ от промежности своего кавалера, она выуживает из-под бинта что-то маленькое и черное.
Снова – звонкое трррынь.
Последнее, что Эвелин слышала про Инки: что та владеет каким-то журналом. Может быть, даже «Vogue». Она по полгода жила во Франции, обдумывая фасоны на следующий сезон. Сидела в первых рядах на миланских показах и делала репортажи о моде для какого-то кабельного канала. Стояла на красных ковровых дорожках и рассказывала о том, кто в чем был на последнем вручении «Оскара».