Призраки - стр. 37

– Томас…

Блондинка просто сидит, держа свою чашку с остывшим кофе.

Редактор снимает маленький радиомикрофон с ремня пожилого дядьки и отдает его зализанному молодому человеку.

А он говорит пожилому:

– Доброе утро, папа.

Старый Прыщ хватает его за руку, трясет ее и говорит:

– А как твоя мама?

Девушка, что продавала колготки «Надень и худей». Девушка, которую ты бросил.

Наша мисс Блондинка встает. Поднимается на ноги, чтобы уйти восвояси, сдаться, признать свое поражение.

Зализанный молодой человек проверяет выключатель на микрофоне и говорит:

– Она умерла.

Умерла, ее похоронили, а где, он не скажет. А если скажет, то назовет не тот город.

И вдруг – брызги и плеск.

Его волосы и лицо – холодные и мокрые.

Он весь в кофе. В холодном кофе. Рубашка и галстук испорчены. Волосы, прежде зализанные назад, облепили лицо.

Наша блондинка забирает у него микрофон и говорит:

– Спасибо за добрый совет. – Она говорит: – Видимо, следующей пойду я …

Но что хуже всего, хуже слишком светлых волос, «бликующих» в кадре, хуже его испорченной прически и залитой кофе рубашки: наша изящная стройная девочка влюбилась в него до беспамятства. Вот такая херня.

В холле, обтянутом синим бархатом, что-то с грохотом катится вниз по лестнице – из сумрака на балконах первого яруса. Ступенька за ступенькой, грохот все громче. Вот он уже обретает зримую форму чего-то черного и круглого. Оно катится вниз, со второго этажа. Это шар для боулинга. С глухими ударами – вниз по ступеням широкой лестницы. Черный, беззвучный, шар Сестры Виджиланте пересекает холл, выстланный синим ковром, – мимо Коры Рейнольдс, который сидит, лижет лапу, мимо мистера Уиттиера в инвалидной коляске, который пьет растворимый кофе, мимо Леди Бомж с ее бриллиантовым мужем – потом ударяется в двойные двери, черный, тяжелый, и исчезает в зрительном зале.

– Пакер, – говорит Леди Бомж своему бриллианту. – Мы здесь не одни, в этом доме. Здесь есть что-то еще. – Понизив голос до шепота, она спрашивает у бриллианта: – Это ты?

Этот маленький стеклянный квадратик, который надо разбить только в случае пожара, – Мисс Америка уже его расколотила. Она обходит все эти маленькие окошки в красных металлических рамках, рядом с которыми на цепочке висят молотки; разбивает стекло, дергает рычажок. Сначала в холле. Потом – в галерее, отделанной в стиле китайского ресторана: сплошной красный лак и гипсовые Будды. Потом – в вестибюле в подвале, в «храме майя», под плотоядными взглядами резных индейских воинов.

Потом – в галерее «Тысяча и одной ночи», что идет вдоль балконов второго яруса. Потом – в аппаратной под самой крышей.