Призрак замка Тракстон-Холл - стр. 24
Забравшись в кеб, они отправились в Лондон. Оскар Уайльд терпеливо выжидал, а когда они пересекали площадь Пикадилли, снова спросил:
– Артур, долго мне еще умирать от любопытства? Я наблюдал за тобой, пока ты читал письмо. Ты, конечно, литератор от Бога, но в театре не приживешься. Ты был сам не свой.
– Вовсе нет, Оскар. Просто кто-то сыграл со мной злую шутку.
– Вот как? Занятно, я тоже люблю посмеяться. А ну-ка поделись со мной, Артур, – потребовал Уайльд и нахмурил брови. – Читай письмо.
– Право, дружище, не стоит…
Оскар Уайльд постучал тростью в крышу экипажа.
– Останови здесь, Гибсон, – крикнул он.
Кучер тут же затормозил.
Конан Дойл глянул в окно. Они оказались прямо посреди площади Пикадилли.
– В чем дело? Почему мы стоим?
– Читай письмо, Артур.
Конан Дойл понимал, что они мешают движению. Возницы кричали и свистели. В телеге, груженной пивными бочками, сидели двое рабочих, потрясали кулаками и осыпали виновников отборной бранью.
– Оскар!
Уайльд откинулся на спинку сиденья, достал из кармана серебристую фляжку, отвинтил крышечку и отхлебнул. Конан Дойл почувствовал аромат шотландского виски.
– Сожалею, Артур, но мы не двинемся с места, пока я не узнаю содержание письма, – произнес, причмокивая, Уайльд.
Крики и проклятия становились все громче, и вокруг уже яблоку негде было упасть.
– Но, Оскар!.. – отчаянно взмолился Конан Дойл.
– У меня предостаточно времени, Артур. – Уайльд отхлебнул еще немного и завинтил крышечку. – Мы, кажется, взбаламутили весь Лондон.
О стенку экипажа что-то стукнулось со стеклянным треском – видимо, разбилась бутылка.
– Ладно, Оскар, твоя взяла!
– Поезжай, Гибсон! – с самодовольной ухмылкой приказал Уайльд, постучав тростью в крышу.
Экипаж продолжил путь. Уайльд не сводил глаз с друга.
Конан Дойл подавил раздражение и развернул письмо.
– Оскар, стоит ли из-за подобной чепухи…
– Читай!
Конан Дойл кашлянул и прочитал:
Уважаемый доктор Дойл, с моей стороны было ошибкой обратиться за помощью к Вам. Прошу Вас уничтожить все мои письма. Не ради меня, я боюсь… я по-прежнему верю, что сбудется все предначертанное судьбой. Меж тем позапрошлой ночью Вы мне приснились. Сон был так явственен. Вы лежали в гробу со сложенными руками, мертвенно-бледный и бездыханный. Даже во сне я почувствовала, что Вы испустили дух. Несомненно, я видела грядущее, и наша встреча грозит Вам непоправимой бедой. По этой причине мне пришлось спешно покинуть Лондон. Вы были очень добры. Поминайте меня в своих молитвах.
И неизменный вензель в конце.
Дочитав письмо, Конан Дойл сложил его дрожащими руками в конверт и сунул в карман.