Призрак Ленни - стр. 20
Если бы я не поздно подошел, уж свидетелем не был бы точно. Я бы поучаствовал. Разнимал бы, наверное. Или оттаскивал бы Ленни от молодой и красивой соперницы, как она думала. Если Ленни думала.
А если бы подошел еще раньше, прогулялся бы с Багирой, потрепался о вечном. Интересно, что она делала так рано в парке? Живет она вроде в другом районе, с родителями. Если не переехала. А если переехала, то к кому-то. И что, этот кто-то отправил ее погулять ни свет, ни заря?
– Ты едешь? – спросил меня полицейский.
– Еду, – сказал я.
Мне подумалось, что если поеду, то буду перед Багирой не так виноват за то, что сам не вышел из дома пораньше. Была бы девчонка сейчас целой… или я тоже валялся бы на дорожке с разбитой мордой.
В полицейском микроавтобусе я еще не катался. Он стоял, как танк, большой и солидный. Там внутри наверняка есть маленькая тюрьма, а рядом камбуз. Тюрьма для посетителей, камбуз для полицейских. Правонарушители сидят в тюрьме, наблюдают сквозь окошко, как правообладатели кушают. И так им завидно становится, что они тут же решают больше никогда не безобразничать, раскаиваются, и дают подписку: «Я, нижеподписавшийся, раскаиваюсь в содеянном, и беру на себя обязательство никогда больше не подссыкать городские столбы. Нанесенный ущерб готов возместить в полном размере».
А про размер тебя и не спрашивают. С тебя и так по полной возьмут, не сумлевайся.
Двое других полицейских вовсе не были удивлены тем, что с ними еще человек поедет. Они привыкли подвозить. Тем более, адрес заранее известен, спрашивать не надо. Тоже плюс – рот ведь экономится, когда не раскрывается.
Распахнули они перед мной дверь – заходи, добрый человек, прокатимся. Я и зашел.
Никакой тюрьмы внутри не было, и камбуза, сиречь – кухни, тоже. Но я не разочаровался, потому что кресла из дерматина лучше, чем нары. Да и запахи кухонные мне не нравятся, если это не мои запахи, не с моей кухни. Запахов здесь тоже не было, словно все бомжи Сиреченска неожиданно записались в чистюли, как Тихон с вокзала. Тот, конечно, крендель еще тот. Тот еще тот, короче. Крендель Тихон, приятель мой. О Господи, выворот мозга…
Внутренности полицейской машины были заточены под умеренно-комфортное пребывание работников самой полиции, и под относительно-ужасное для посетителей. Это было видно по решетке, призванной отделять власть от народа. Народ грузился в свое, народное, отделение через задние двери, а власть имела возможность изучать поведение погруженных через широкие клетки решетки из сварного металла. Я подумал, что в Питере, культурной столице, подобные решетки наверняка кованные, как ограда Летнего сада. А у нас, в провинции, увы, ширпотреб – сварка.