Призрак белых ночей - стр. 32
Во главе с развеселой Каштанкой мы дошли до Уткино, купили по мороженому и отправились обратно (в отличие от сестрицы, мне надо было рано вставать и полуночничать я не хотела). Дойдя до моста, Лёка нахмурилась.
– Черти малолетние…
Ее недовольство объяснить было просто. С момента возникновения моста местные мальчишки использовали его как трамплин для прыжков в реку. И все бы ничего, да течение в этом месте было сильное, а глубина в несколько метров. После нескольких несчастных случаев детям прыгать было запрещено строжайше, но кто же родителей слушает?
Так и сейчас пятеро оболтусов прыгали друг за дружкой. Причем, один из них явно боялся и прыгать не хотел. Однако товарищей своих боялся сильнее (а может, слабаком показаться не хотел) и все же решился перелезть через парапет.
– А ну стой! – крикнула Лёка и устремилась на мост, я поспешила следом.
Заметив взрослых, мальчишки разгорячились и в пику Лёке хором закричали:
– Давай-давай-давай…
Мальчик прыгнул. Как по команде мы бросились к перилам и, с силой вцепившись в них, уставились в воду. Вдруг ребенок показался на поверхности. Но тут же вновь исчез, не успев даже вскрикнуть.
Побелевшая Лёка молниеносно бросила сумку и собралась прыгнуть следом. Ее опередили всего на долю секунды.
Сосредоточив все внимание на непутевых мальчишках, мы даже не заметили, что были не единственными взрослыми на мосту. Незнакомый мужчина, видевший, что ребенок пошел ко дну, бросился на помощь.
Легко перемахнув через ограду, он скрылся под водой. Повисла звенящая тишина. Перепуганные шалопаи вцепились друг в друга и стояли в оцепенении, открыв рты. Лёка бросилась к берегу, я следом.
Наконец, незнакомец и мальчишка показались на поверхности. Мальчик не шевелился, не мог плыть сам. Лёка громко закричала:
– Сюда!
Мужчина поплыл на ее голос. Бросившись ему на встречу, мы вытащили ребенка на берег. Я не сразу заметила, что к нам присоединись еще двое мужчин.
Сосредоточившись, на мальчишке, Лёка прикрикнула на нас:
– Разойдитесь, нужен воздух. Агата помоги. Кто-нибудь, позвоните в скорую.
Следующие несколько минут были откровенной мукой. Под руководством Лёки мы делали мальчишке искусственное дыхание. Но ничего не менялось. Его губы и лицо были иссиня-черными. Я не слышала, как испуганно плакали его друзья-сорванцы, не чувствовала взгляды окруживших людей. Но мне не было до них дела. Единственный, кто волновал меня сейчас – пухлый дуралей, чья глупость не должна быть оплачена такой чудовищной ценой.
– Раз, два, три…
Под громкий Лёкин счет мальчик содрогнулся и закашлялся. Следуя команде сестры, я отпустила его.