Признайся в своем желании - стр. 4
Оливер не представлял, как его сестра может любить родео. Сам он ненавидел это развлечение. Развязное самодовольство ковбоев, запах скота, идиотизм людей, в том числе и его брата Флэша, которые добровольно взбираются на спину необъезженных лошадей и диких быков. Что вообще может в этом нравиться?
Хлоя требовала дать ей возможность доказать, что она может управлять шоу «Все звезды». Однако отец упорствовал, считая, что это под силу только Оливеру, не обращая внимания на нежелание сына иметь дело с родео.
– Я должна была сама сообразить, – ответила Рене чуть дрожащим голосом.
Оливер увидел, как ее плечи поднялись и опали в глубоком вздохе, а затем она повернулась. Лицо Рене казалось бесстрастным.
– Прости, что потревожила тебя. – Теперь ее голос звучал ровно, но Оливеру это нравилось даже меньше, чем ее фальшивая улыбка. – Спасибо, что не натравил на меня службу безопасности. Рада была повидаться с тобой.
Поистине странный день! Рене едва успела войти в кабинет Оливера, и вот она уже распахнула дверь, собираясь уйти.
Он подошел, захлопнул дверь и проворчал:
– Подожди.
Оливер стоял так близко к Рене, что чувствовал тепло ее тела. Надо бы увеличить расстояние между ними. Ради бога, она ведь беременна! Да и кто знает, какие у нее еще проблемы…
Рене медленно обернулась. В этот момент ее лицо оказалось рядом с лицом Оливера. «Можно ее даже поцеловать», – смутно подумал он, глядя в ее голубые глаза, которые в этот момент потемнели.
Рене посмотрела на него сквозь густые ресницы, и Оливер не нашел в себе сил шагнуть назад.
– Почему ты здесь? – спросил он.
Не зная, чего ожидать, Оливер не удивился, когда у нее на глазах выступили слезы – они очень шли к траурному платью Рене. А затем ее рот раскрылся, но вместо того чтобы всхлипнуть, она… рассмеялась.
– Так ты не знаешь! О боже, ты действительно ничего не знаешь?
Неудивительно – ведь Оливер был не в курсе нью-йоркских новостей.
– Не знаю о чем?
Слеза потекла по лицу Рене. Он потянулся, чтобы вытереть ее, а после не отдернул руку, а обхватил щеку Рене, ласково поглаживая ее и мысленно убеждая себя, что это почти можно считать подбадривающим объятием.
– Что случилось?
– О, ничего, – ответила Рене, и в ее голосе прозвучала горечь. – Это просто… – Новое хихиканье закончилось икотой, которая подозрительно напоминала всхлип. – Это была ложь, не так ли? Вся моя жизнь была ложью.
Оливер стер еще одну слезу, прежде чем она успела скатиться по щеке.
– Я не понимаю.
– Неужели? Не могу поверить, что ты не слышал. – Рене закрыла глаза, и он почувствовал, как напряглось ее тело. – Это теперь называют «престонской пирамидой». Наша семейная инвестиционная компания оказалась всего лишь финансовой пирамидой, и она рухнула.