Признания грешницы - стр. 12
…В самолете она не притронулась к еде, только выпила немного виски. Так тяжело было на душе! Она смотрела в иллюминатор и спрашивала себя, что было бы, если бы Гера обо всем рассказала Леве. Если бы, если бы… Нет, Гера не такая. Она привыкла сама решать свои проблемы, а еще она точно уверена, что даже если бы, не дай бог, Лева узнал что-то, Гера бы с ним не осталась. Она – максималистка, полутона – не для нее. Она сама, своими маленькими нежными ручками и большим добрым сердцем, преисполненным любви, создала свой мир, свой рай, и она не допустит, чтобы он превратился в ад для нее и для Левы.
Она вернется домой только после того, как будет уверена, что ни одна тень из прошлого не коснется ее семьи. Такая она, Гера.
Страшно подумать, как бы Вито отреагировал на подобное, добрый и великодушный Вито. Хватило бы у него сил и любви, чтобы так же радоваться жизни?
Мужчины – они не такие гибкие, как женщины. Они – инопланетяне, и спрогнозировать их реакцию на определенного рода события никто не возьмется.
Вот и получается, что Гера права и они сами должны все решить. Сделать то, о чем они мечтали все эти годы.
Полет длился почти пять часов, целую вечность, и за это время Наташе не удалось даже вздремнуть. Картины прошлого, окрашенные в темные тона и наполненные страхом и отчаянием, проносились перед ее внутренним взором. И среди всего этого кошмара, этого ада было маленькое теплое солнце – Гера. Возможно, что таким же источником тепла и света для Геры была Наташа. Очень хотелось бы в это верить.
А ведь они так надеялись, что прошлое никогда не даст о себе знать!
Москва проплывала за окном такси, мчавшим ее из аэропорта на Павелецкий вокзал, откуда в шесть вечера отправлялся поезд на Саратов. Не было смысла лететь в ночь, уж лучше отоспаться в поезде, а утром – в Маркс.
Несколько раз Наташа пыталась дозвониться до Геры – бесполезно. Ее телефон молчал. Вероятно, ей все-таки удалось оторваться ото всех и спрятаться в Марксе. У Наташи роуминг, поэтому есть вероятность, что Гера ей все-таки позвонит.
Незадолго до отправления поезда, проголодавшись, она перекусила прямо на улице молоком и свежей булкой, очень уж боялась отравиться в вокзальных закусочных.
Потом прогулялась по окрестностям, поражаясь тому, как изменилась Москва. Ей показалось, что даже люди изменились, стали двигаться быстрее, а лица стали еще более озабоченными, чем прежде. Хотя это ее мнение сформировалось, очевидно, гораздо раньше, когда она изо дня в день наблюдала жизнь россиян по телевидению, в новостях. Очень ее угнетали репортажи программы «Человек и закон», где факты растущей преступности, в особенности – масштабы мошенничества, воровства по всей стране и, самое ужасное, безнаказанности, вызывали страх и смятение.