Признание моджахеда - стр. 2
Смотрины закончились, Шахристовы не беспокоили Туркиных, лишь Сергей с упорным постоянством слал Валентине дорогие букеты экзотических цветов и всевозможные подарки. Валентина же с головой ушла в работу, тем более, что пошел процесс подготовки командировки. И совершенно забыла, что сегодня к ней должен был приехать Шахристов-младший. Приняв душ и пообедав, Валентина, включив кондиционер в своей комнате, решила отдохнуть. Дабы быстрей уснуть, взяла со стола цветной женский журнал. Она всегда, когда не шел сон, провоцировала его чтением не заставляющих напрягаться и думать, пустых по смыслу статей и очерков, какими были заполнены подобные периодические издания.
Но даже задремать Валя не успела. В комнату вошла мачеха:
– Лежим?
– Ну и что? Тебя это раздражает?
– Меня, девонька, уже давно ничего не раздражает!
– Даже я?
– Ты... исключение.
– Тогда чего пришла? Неужели соскучилась? Или решила в дочки-матери поиграть? Не получится. Я тебе не дочь, ты мне не мать!
Кристина присела в кресло, распахнув полы длинного восточного халата. Закурив тонкую сигарету, спросила:
– Ты ничего, дорогая, не забыла?
– Надеюсь, нет! Ты ляжки-то свои прикрой. Не перед отцом сидишь! Меня твои телеса не привлекают.
Мачеха фыркнула:
– Подумаешь, цаца! С каких это пор стеснительной стала? А! Поняла, ты завидуешь.
– Чему?
– Да хотя бы красоте моих ног!
Валентина усмехнулась:
– Кто тебе сказал, что они красивы? Две шпалы, упирающиеся в плоскую, худую задницу.
– Завидуешь! Это хорошо. Но разговор не об этом. Ты забыла, что в пять часов должен приехать Сережа?
Валентина поднялась, села на край софы:
– Черт! Действительно, забыла.
– Вот-вот! Поднимайся, детка, готовься встретить жениха. Не знаю, что этот мальчик нашел в тебе, но, кажется, он влюблен.
– Если кажется, перекрестись! А любовь его мне до фонаря. Мне этот красавец безразличен!
– Да что ты? Чего ж тогда в прошлый раз любезничала с ним? Только не говори, что не хотела расстраивать отца, не поверю!
Валентина вздохнула:
– Дура ты, Кристина. Была дурой, дурой и останешься.
– Я дура, ты умная! Смотри, умная, счастье свое не проворонь!
– Ты называешь счастьем отношения с Шахристовым?
– По крайней мере, он не голодранец.
– А голодранца полюбить нельзя?
– За что?
– А разве любят за что-то?
– Эх, Валька, посмотрела бы я на тебя, не будь ты дочерью нефтяного магната. Когда имеешь все, легко рассуждать о том, чего не знаешь.
– Ты не ответила на вопрос!
– Насчет любви? Конечно, любят за что-то!
– Ты подставилась отцу ради денег, ради того, чтобы в высшем обществе задницей вертеть, впрочем, тебе вертеть нечем, но там многие такие. И хочешь сказать, любишь отца?