Приз - стр. 13

Вирджиния узнала, что граф стал опекуном ее состояния и распорядился, чтобы все хозяйство велось как до смерти его брата. Если бы Сара была права, Тилли, конечно, сообщила бы ей об ужасном намерении ее опекуна. Если она сама об этом знала…

Мысли о Тилли и Суит-Брайар вызывали тоску по дому. Желание вернуться домой внезапно стало непереносимым. Многие девушки ее возраста были помолвлены или даже замужем и жили со своими домочадцами. Родители Вирджинии никогда не заводили разговора о браке, за что она была им благодарна. Вирджиния не думала, что с ней что-то не так, но брак и молодые люди никогда не занимали ее мысли. Вместо этого с пяти лет, когда Рэндалл Хьюз впервые посадил ее на лошадь перед собой, она каждый день работала бок о бок с отцом. Вирджиния знала каждый дюйм Суит-Брайар, каждое дерево, каждый лист, каждый цветок. Плантация имела всего сотню акров, а не пять тысяч, но Сара Луис нуждалась в уроке. Она знала все о табаке, знала лучшие способы его сеять, лучшие способы сушить собранные листья, знала лучшие аукционные дома. Как ее отец, Вирджиния следила за ценами с интересом и надеждой. Каждое лето она и отец спешивались и ходили среди табачных полей, собирали листья, не боясь испачкать руки, вдыхали их сочный аромат, обсуждали качество урожая.

У Вирджинии были и другие обязанности. Никто не был добрее ее матери, никто лучше не разбирался в травах и их целительных свойствах, никто не заботился больше о рабах. Вирджиния вместе с матерью навещала больных лихорадкой и гриппом. Она никогда не боялась заходить в жилища рабов, когда кто-то болел, и умело делала припарки. Вирджиния могла принимать роды у кобыл и много ночей дежурить около них. Почему же она не может быть сейчас дома и вести хозяйство в Суит-Брайар вместе с их управляющим, Джеймсом Макгрегором? Она родилась, чтобы управлять плантацией. Суит-Брайар был в ее крови, в ее душе.

Вирджиния знала, что она не леди. Она носила бриджи, которые нравились ей больше, чем юбки. Папа не возражал – он всегда гордился ее непосредственностью, острым глазом и природным умением обращаться с лошадьми. Он считал ее красивой – называл своей маленькой дикой розой, – но каждый отец думает так о дочери. Вирджиния понимала, что это неправда. Но нельзя сказать, чтобы это ее заботило. Она была слишком умна, чтобы хотеть быть леди.

Мама терпеливо относилась к мужу и дочери. Оба брата Вирджинии умерли при рождении, сначала Тодд, потом Чарлз, когда ей было шесть лет. Тогда мама впервые стала по-другому смотреть на бриджи, лошадей и охоту. Она неделями плакала, молилась в семейной часовне и в итоге обрела покой. Улыбки и теплота вернулись, но беременностей больше не было, словно они с папой заключили молчаливый договор.