Привилегия женщин (сборник) - стр. 44

Я просыпаюсь от собственного крика и боли в голове. Даже не понимаю, что сильнее – страх, вырвавший меня из объятий сна, или боль, раздирающая виски. Оглядываю комнату и понимаю – нет, ничего не изменилось: та же пыль, те же разбросанные вещи, те же пустые кофейные чашки. Ничего не поменялось, все точно так же, как вчера, позавчера, неделю назад, месяц… Сегодня ровно сорок дней, и мне пора бы встать и начать собираться – скоро приедет Инка, моя единственная подруга, и мы поедем на кладбище.

Я бреду к зеркалу. Тоже без изменений – всклокоченные волосы, синяки под глазами, правая бровь сбрита – там свежий шрам, тонкий, едва затянувшийся розовой кожей. Это единственное, что осталось у меня на память об аварии. У меня – шрам, а мамы и Олега больше нет.

Инка ворвалась как сквозняк, принеся с собой свежесть июльского утра, букет тигровых лилий и аромат «Armani Diamonds». Даже такую обыденную процедуру, как свое появление где-либо, Инка умеет превратить в карнавальное шествие или мини-спектакль. Инка – актриса нашего местного театра, «прима», по здешним меркам. Красивая, яркая, рыжеволосая, с идеальным макияжем и прической, моя подруга везде и всюду привыкла быть королевой. Правда, личная жизнь не складывается – мужчины, привлеченные броской Инкиной внешностью, как бабочки – огнем лампы на вечерней веранде, очень быстро понимают, что не смогут справиться с темпераментом и запросами капризной красотки. В результате Инка в свои тридцать все еще одна.

– Ника, ну что ты? Еще не готова? – восклицает она, оглядывая мой халат и тапочки.

Я понуро бреду в ванную, предложив Инке самой сварить себе кофе. Моя подруга – единственный, пожалуй, человек, который никак не хочет признавать имя, которым меня с маминой подачи называют абсолютно все. Для окружающих я – Нюша, хотя полное мое имя, как ни странно, Вероника. Но мама с самого рождения звала меня только Нюшей, а вслед за ней и друзья, и муж. Только для Инки я Ника с первых дней знакомства – я думаю, просто из чувства протеста.

– Ник, ты бы поторопилась! – снова напомнила Инка из кухни, и я со вздохом встала под душ.

– Долго ты собираешься себя гробить? – поинтересовалась она позже, когда мы пили кофе и ели хрустящие гренки с абрикосовым джемом – все это проворная подружка успела изобразить за время моего утреннего туалета.

– Гробить? – машинально переспросила я, вяло помешивая ложечкой коричневую жидкость в фарфоровой чашке. Сама я никогда не пью из них кофе по утрам, но Инка настойчиво достает этот сервиз из шкафа всякий раз, когда ей доводится хозяйничать на моей кухне. Тяга к прекрасному, знаете ли…