Привидения являются в полдень - стр. 44

Наутро Катя проснулась рано – как никогда не просыпалась, если спала дома. Но зато в гостиницах, в поездах или в гостях, где приходилось ночевать, она всегда вставала ни свет ни заря – часов в шесть, а то и раньше. Новая обстановка часто тревожила ее, не давая безмятежно досматривать утренние сны, и в то же время она любила эти пробуждения на новом месте. Тогда она чувствовала себя моложе, свежее, лучше. Так было и теперь.

Дима сладко сопел рядом, уткнув взлохмаченную голову в подушку. Она осторожно, чтобы не разбудить его, отодвинулась к краю постели и встала, коснувшись босыми ногами пушистого ковра. Накинула его халат, сходила в ванную, привела себя в порядок. Снова заглянула к Диме. Он не просыпался, и она подумала, сможет ли он сегодня встать на работу. «Чувствовал себя плохо, да еще такой выпад с моей стороны, – подумала она, отступая на кухню. – Теперь это меня ко многому обязывает. Слов нет, случалось мне и раньше пару раз у него ночевать, но тогда это не носило характера ультиматума. Кажется, на этот раз с Игорем кончено. Возвращаться – значит продолжать это издевательство над ним. Пусть он успокоится, а может быть, успокоюсь и я. Потом мы разведемся…» Она вздохнула и налила себе из чайника кипяченой воды. Пить кофе ей не хотелось, все равно пришлось бы еще раз пить его с Димой, когда он проснется. Катя устроилась за угловым столиком, положила голову на скрещенные руки и задумалась, прикрыв глаза.

«В сущности, уходить надо сейчас же. К Диме? Да, к нему. К кому же еще? Тогда кончится эта двусмысленность, распадется наш проклятый треугольник, в котором я ощущаю себя самой длинной стороной, связывающей двух мужчин. Тогда кончатся и раздумья, верно ли то, что я делаю, как я живу. Игорь будет чувствовать себя лучше без меня. Ну конечно же куда лучше! Такая жизнь его оскорбляла, вот он вчера и сорвался. Сорвался – и правильно сделал! Все сказал, что надо было мне сказать. Теперь он сможет подумать, как ему быть дальше без меня. Он вылечится, дай Бог, и кого-нибудь найдет. Я для него все равно была бы слишком нехорошим воспоминанием – воспоминанием о годах своего позора, а эти последние годы были сплошным позором. Для всех».

Солнце уже поднималось, но его не видно было в окне – три окна Диминой двухкомнатной квартиры выходили в узкий переулок, один из старых переулков возле Сретенки. Эта улица очень нравилась Кате, и еще больше ей нравилось Бульварное кольцо, к которому она примыкала. Однако она никогда всерьез не думала, что ей придется здесь жить.

«А теперь мне можно жить только здесь, – вздохнула она. – Возвращаться некуда. Квартира принадлежит Игорю. Претендовать на одну комнату? Нет, спасибо. Свое заберу, а его мне не надо, только вот куда мне девать мебель? К маме? Но она ни за что не расстанется со своей старой обстановкой, привязалась к ней, да и привычки у нее нет выбрасывать вещи, которые еще могут послужить. Перевезти сюда, к Диме? Ну, это просто глупо. Ладно, пусть стоит там, до развода все равно далеко…» Катя прекрасно отдавала себе отчет, что она боится крепко связывать свою судьбу с Димой. Она предчувствовала, что эта связь окажется куда более значительной, чем связь с Игорем, который в последнее время не только не удерживал ее, а напротив – часто советовал уйти. «С Димой такие разговорчики придется забыть, – сказала она себе. – Думаю, что это будет веселая жизнь. Он очень ревнив, он – собственник. Может быть деспотом и не думать, хочу я делать то, что он задумал, или нет… Да, это не Игорь. Игорь… – Она покачала головой, думая о нем. – С ним я могла быть свободна. С Димой – никогда. И выбирать больше не из чего».