Привет, Свет! - стр. 50
Ну а про «городских» и говорить нечего. В их ведении было всё. Ведь в центре были сконцентрированы все крупные магазины: универмаги, гастрономы, обувные, мебельные и какие хочешь. Там же находился главный кинотеатр города «Россия» с двумя кинозалами, а ещё ДК «Шахтёров», где частенько выступали гастролирующие театры, а также кафе-мороженое, поликлиника и больница, Горный техникум, единственный на весь город стадион «Шахтёр» и автовокзал.
И в каждом из этих районов были свои лихие парни, считавшие, что чужаки в их местах просто так ходить не должны. Тебя останавливали и для начала просили закурить, чтобы потом было к чему придраться. Более дерзкие сразу требовали денег. Если не поделился, тогда получи по мордам-с. Хорошо, если врежут пару раз и на этом успокоятся. А то могут сбить с ног и попинать, чтобы в следующий раз неповадно было. К сожалению, об этом я знал не понаслышке.
И что интересно, это всё шло от поколения к поколению как нечто обязательное для исполнения. И все почему-то старательно следовали этому. Это, конечно, не означало, что между районами постоянно шли кровопролитные бои, хотя бывало и такое. В основном, они существовали мирно. Посёлок улицы Кривой примыкал к Ясным Полянам, поэтому его парни всегда дружили с «яснополянскими» и помогали тем воевать с другими районами. «Западные» ходили на танцы в ДК «Октябрь», а «яснополянские», в свою очередь, ходили на Западный на рынок или в училище, или просто через него в город. Поэтому они тоже старались жить друг с другом дружно.
«Красноярским», как и нам, «карламарксовским» козырнуть было нечем, но у последних было перед нами одно преимущество – наш путь в школу пролегал через их посёлок, – и при надобности они этим пользовались. Вот так получалось, что наш посёлок терроризировали все.
В начале-середине пятидесятых годов в нашем посёлке стали рождаться много мальчиков. И вот когда эти мальчики подросли, один парень, штангист, не помню его имени и фамилии, только прозвище – Колодя, сколотил из них кодлу и подобно татаро-монгольская орде начал совершать набеги на враждебные районы. Тогда нас даже «городские» предпочитали не трогать, не говоря уже о «западных» и «яснополянских».
Но не успели мы свободно вздохнуть, как случилась катастрофа. Нас подработала шахта, и в семидесятом году треть улицы снесли. А в семьдесят первом ещё треть, оставив куцый посёлок возле автобазы. И, как всегда, по закону подлости почти все парни, отстаивавшие нашу честь, проживали именно в снесённых домах. Мы практически остались голыми. Боеспособные разъехались по другим районам, а мы, шестидесятники ещё не достигли той зрелости, чтобы с помощью кулаков защищать честь и достоинство «карламарксы».