Привет privet, народ narod! Собрание маленьких сочинений - стр. 3
Так что на самом деле мало кто хочет действительного «воскрешения СССР». Хочется невероятного: чтобы преимущества социализма соединились с достижениями капитализма в каком-то энергичном, фантастическом объятии. Ни квартир своих приватизированных, ни дачных участков мы уже не отдадим, шиш. На грядках ляжем с пулемётами. Из иномарок нас не выкуришь. Никакой фильм на полку не положишь. Железный занавес, коли его опустят, голыми руками порвём на сувениры. Да, мы требуем, чтобы на улицы вернулись дворники, но – без руководящей роли партии и единого политдня, будьте любезны. И чтоб рубли свободно менялись на доллары, за что в нашем возлюбленном прошлом можно было и высшую меру схлопотать…
Эту небывалую систему жизни, сотканную из динамических противоречий, мы пока что лелеем в мечтах. Пока что удалась только КОТЛЕТА, та самая котлета по-домашнему, что вам принесут в «советском» кафе.
С виду она будет ТОЙ самой котлетой, гарнированной картофельным пюре и кусочком соленого или свежего огурца. Но огурец будет благоухать по-настоящему, пюре явится нежным и светло-жёлтым, а не сизым и в комочках. Котлета же предъявит вкус настоящей мясной котлеты. Пройдя через горнило сомнений и крутых исторических испытаний, советское преобразится в идеал, которым никогда не было.
Никакого прошлого мы не воскресим, через двадцать – тридцать лет надо делать титанические усилия, чтобы воссоздать обстановку минувшего даже в кино, и то надо быть крупным талантом, чтобы такое воплотить. Это получалось разве у Алексея Германа-старшего, а вот у младшего уже не очень-то. Но можно кое-чем воспользоваться, вставляя фрагменты прошлого в картину настоящего.
Получилось же с воскрешением преображённых советских котлет. Может, выйдет и с реинкарнацией советских пенсий?
А где День кондуктора?
Петербург называют городом-музеем, и это так, да не так. Вот Венеция – действительно город-музей, и однажды мне довелось увидеть там настоящего жителя, коренного венецианца. Быстро-быстро, крупной рысью он шёл вдоль улицы, и рядом трусила, тоже быстро-быстро, небольшая собачка. Венецианец с явным облегчением юркнул в подъезд своего дома. Этих жителей, сразу заметных в гуще разудалой толпы «посетителей музея», всего-то двести шестьдесят тысяч. А нас в двадцать раз больше, и у нас, кроме исторических декораций, ещё куча всего – и вузы, и промышленность, и транспорт. Плюс гости из России, для которых Петербург опять стал желанным эрзацем Европы. Надо сказать, отличить приезжих от коренных довольно легко. И не по одежде, хотя петербуржец вряд ли выйдет на Невский в цветных трусах. Что-то в выражении лица у нас (коренных) другое. Не лучше и не хуже мы, просто – другие… В общем, когда мы все, хозяева и гости, вываливаемся на улицы с целью проветриться-разгуляться в День города, что-то впечатления музея Петербург наш не производит.