Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя - стр. 4
Теперь он мог позволить себе просторные апартаменты, престижный автомобиль и даже несколько десятков завистников, главным из которых, конечно, стала его бывшая жена. Не в силах побороть пагубное чувство, Катя отказывалась читать дочери ее любимые книги, на задней обложке которых красовалась эффектная фотография писателя. Константин в элегантном костюме стоял на фоне окна в своем кабинете и задумчиво смотрел куда-то вперед, в сказочные глубины очередной захватывающей истории, а пробивающаяся на висках седина только придавала образу особую изысканность…
– Подумаешь, как высоко залетел! – с плохо скрытой досадой часто повторяла Катя и следом добавляла, нарочито растягивая гласные: – А-андерсе-ен из пе-ент-ха-ауса…
И ей казалось, что этим она ставит своего бывшего мужа именно на то невысокое место, которое ему как бы уготовано по жизни и с которого он каким-то непонятным образом сбежал.
Константин вышел из дома, когда на город уже начали опускаться густые декабрьские сумерки. Что происходит со временем? «Зимнее», «летнее»… Постоянно переставляют часовые стрелки, и в итоге ничего хорошего из этого не выходит. Ведь если посмотреть на часы, то еще не так уж и поздно, а на улице – чуть ли не ночь, детей загоняют по домам. И без того короткий декабрьский день теперь съежился до минимума.
Впрочем, не ему ворчать на время: он уже давно перепутал день с ночью и никак не соберется навести в этом хаосе хоть какой-то порядок.
Почти все улицы были скованы многокилометровыми заторами. Привычная и со стороны даже живописная картина. Вдоль крупных магистралей, насколько хватало глаз, сияли огни стоп-сигналов, словно улицу выстлали мерцающей рубиновой дорожкой. Навстречу им растянулась сплошная полоса желтых фар. Константин взглянул на все это и твердым шагом отправился за новогодними подарками пешком.
Повсюду царила предпраздничная суета. Большие стекла витрин переливались огнями разноцветных гирлянд. Во многих окнах уже виднелись зеленые макушки елок, увенчанные традиционной звездой или сверкающим коническим шпилем, и даже обычные движения прохожих, казалось, подчинялись магическому ритму приближающегося праздника. Этакий хаотичный хоровод, тем не менее ведомый собственным четким ритмом. Константин никак не мог попасть в этот ритм, уловить его. Наверное, поэтому, спустя всего несколько часов хождения по магазинам, он почувствовал, что прямо сейчас вслед за деньгами может потерять рассудок и окончательно утратить способность мыслить рационально. Требовалось немного прийти в себя, вырваться из этой утомительной круговерти.