Привет, красавица - стр. 42

Джулия отвела пряди с ее заплаканного лица.

– Маленькая моя, – сказала она. Роза всегда так обращалась к дочерям, когда те болели или были чем-то расстроены.

– Я жутко по ней скучаю. – Цецилия затравленно смотрела на сестру. – Ты не поверишь, каждый божий день я еле сдерживалась, чтоб не вернуться домой. Как будто мой ребенок просился к бабушке. Все мое тело требовало быть рядом с ней.

– Хочешь, я ее позову? Она придет. – Джулия не была в том уверена, но, понимая, что сестра хочет это услышать, пыталась выдать желаемое за действительное.

Прогнувшись под одеялом, Цецилия закричала. Она схватила сестру за руку и так ее стиснула, что Джулия охнула. Ничего себе сила! В течение следующих двадцати минут Джулия переживала волны схваток вместе с Цецилией, проникаясь масштабом и значительностью происходящего – прибытия нового человека. Она промокала салфеткой взмокший лоб Цецилии и не пыталась высвободить руку. Нет, мать, конечно, не права в том, что отвернулась и от собственного ребенка, и от рождения первого внука. Джулия пообещала себе, что никогда не будет такой упертой.

– Кажется, я хочу по-большому, – громким шепотом призналась Цецилия.

– Это знак, что пора тужиться, – сказала скучавшая в углу акушерка, которую Джулия не заметила. – Я приведу врача.

Сестры облегченно выдохнули и расплакались, когда младенец, красный и морщинистый, зашелся криком.

– Вот и она, – промолвила Цецилия, приняв девочку на руки.

Новорожденная молотила кулачками и пыхтела, жадно втягивая воздух. Казалось, все силы крохотного существа направлены на то, чтобы жить.

– Только посмотрите на нее, – сказала Джулия.

Ей хотелось, чтобы все, кого она знает, находились сейчас в этой комнате и увидели это чудо. Нет, ей хотелось, чтобы здесь собрались тысячи людей – все человечество, – ведь это потрясающее зрелище.

– Изабелла Роза Падавано, – сказала Цецилия. – Мы будем звать тебя Иззи. Добро пожаловать в мир.

– Мама перед ней не устоит. – Джулия изумленно разглядывала девочку. Идеальные глаза, идеальный крошечный носик, идеальный розовый рот. – Она неотразима.

Вечером, уже после ухода сестер, в роддоме появился Чарли. Видимо, новость ему сообщила миссис Чеккони.

Он встал в дверях палаты, ни единым словом не обмолвившись о разгневанной Розе или о том, что за пять месяцев ни разу не сделал двадцать четыре шага до соседнего дома, чтобы проведать опальную дочь. Просто долго смотрел на Цецилию и малышку. Потом улыбнулся – так тепло, словно в нем взошло солнце, – и сказал:

– Привет, красавица.

Цецилия поняла, что прощена, и сама простила отца.