Привет, красавица - стр. 38
– Вы с Сильвией считаете нас малышками, – сказала Цецилия. – Мама вечно думает, что все мы на краю беды. Ничего подобного. Я не собираюсь поступать в училище. Рожу и стану художником-самоучкой. Это моя жизнь, мой выбор. Я никому не буду обузой. – Невысокого роста, она расправила плечи и последние слова почти прорычала.
– Миссис Чеккони говорит, что Цецилия может занять бывшую комнату Фрэнка, – вмешалась Эмелин. – В обмен на стряпню и уборку она готова помогать в уходе за ребенком. Осенью у меня начнутся занятия в колледже, но я не брошу работать. Нянчась с детьми, я скопила прилично денег, на которые мы купим все необходимое малышу.
– Ты намерена жить в двух шагах от родителей? – опешила Джулия.
– Мама ясно дала понять, что в ее доме мне оставаться нельзя, – сказала Цецилия. – Прости, я вроде как подсидела тебя. Я же знаю, как ты любишь во всем быть первой.
В тоне ее не было язвительности, и Джулия, ошеломленная всеми этими новостями, только кивнула в ответ. Растирая превратившиеся в ледышки ладони, она приказала себе встать и обнять сестру, но окоченевшее тело не желало повиноваться.
– Мама просила передать, чтобы сегодня вы не приходили, – кашлянув, проговорила Сильвия. – Она вас позовет по окончании траура.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Цецилия. – Только очень хочется писать. Можно воспользоваться твоим туалетом?
Она вышла из комнаты, сестры обменялись взглядами. Лицо Сильвии излучало тревогу, у Эмелин меж бровей пролегла горестная складка.
– Что папа? – спросила Джулия.
– Ни с кем не разговаривает. Мама тоже грозилась онеметь, однако ни на минуту не умолкает. Папа возвращается позже обычного.
Последняя фраза означала «пьянее обычного».
– Они будто сразу постарели, – сказала Эмелин. – Мама говорит, никто не гонит Цецилию из дома, но иначе нельзя, если она оставляет ребенка и отказывается от учебы.
«Зачем? – думала Джулия, проводив сестер, гуськом покинувших квартиру. – Зачем все рушить? Зачем так поступать с нами?» Сама она всегда стремилась вести себя правильно, с тем и жила. Ей стало жарко, она распахнула окно. Перед глазами возник образ сестры в лиловой блузе, расположившейся посреди ее чудесной квартиры. Лучше бы ее огорошили новостью в каком-нибудь другом месте. Любом другом. Джулия сама не заметила, как вышла на улицу и зашагала по дорожке, окаймлявшей двор. Усевшись на скамью в его дальнем конце, она еще долго приходила в себя.
Вечером, когда с работы вернулся муж, Джулия сказала:
– Я считаю, нам надо завести ребенка.
Готовясь шагнуть, Уильям выставил вперед костыли, но теперь замер. Он походил на дерево с подпорками. Костылями он пользовался только дома, когда ныло за день натруженное колено.