Притяжение - стр. 43
– Я сделала! Все же будет хорошо? – сохранять спокойствие тяжело, но я стараюсь.
– Ты, главное, держись крепче, угу? – он вроде и говорит твердо, однако в этой твердости прослеживается сомнение. Словно Дима уже и сам не верит в положительный исход. А ведь секундой ранее в нем ярко мелькала уверенность. Неужели все совсем плохо?
Молча киваю. На экране телефона высвечивается входящий от отца – вполне ожидаемо, что глава охраны уже сообщил ему о произошедшем. Когда я провожу пальцем по сенсору, мы как раз выезжаем на асфальтированную дорогу, и от тряски мобильный выскальзывает у меня из рук.
– Ника! Ника, где ты? – кричит в трубку папа.
Я не могу дотянуться из-за ремня, поэтому отстегиваюсь, и именно в этот момент нашу машину подрезают сбоку. Дима выкручивает руль, «Приору» заносит вправо. Я не успеваю даже среагировать, только чувствую пульсирующую боль в шее.
И прежде чем наступает темнота, я вижу три черные машины, стоящие впереди, и молодого парня с пистолетом. Он целится прямо в нас.
А затем перед глазами все меркнет…
14. Глава 13
Вероника
Я вижу сон, яркий, разноцветный: зеленое поле, усыпанное одуванчиками, и множество всяких бабочек, пчелок. Я иду в сарафане цвета слоновой кости, он развевается на ветру, отчего кожу приятно покалывает. На мне только этот сарафан – ни обуви, ни украшений.
Я останавливаюсь у большого подсолнуха и улыбаюсь ему. Мне хочется сорвать его шляпку и забрать с собой, но неожиданно ясное небо меняет свой окрас: оно становится черным, а лепестки подсолнуха покрываются алыми каплями. Я с ужасом дотрагиваюсь до одного из них, затем подношу пальцы к носу и понимаю, что от них веет кровью.
Тело пробирает от липкого страха. Он словно проскальзывает под кожу лианами, пока не достигает шеи. Мне становится тяжело дышать, я хватаюсь руками за горло и пытаюсь закричать. Но голос предает меня: не могу издать ни звука.
Опустив голову, замечаю на своей ноге змею. Она стремительно ползет вверх, готовясь впиться острыми клыками в свою жертву. Я дергаю ногой и неожиданно падаю на траву. Падение оказывается болезненным, а когда я открываю глаза, не могу сообразить: все еще сплю или уже проснулась?
Кругом темно. Это какое-то неизвестное мне место, комната или кладовая, судя по небольшому размеру. На потолке висит одинокая лампа, и ее тусклый свет периодически гаснет. Воздух, пропитанный сыростью и пылью, неприятно забивает легкие. Голова разрывается от боли, она кажется тяжелой, словно сверху положили кирпичи. Во рту сухо – я бы не отказалась от глотка воды, но что-то мне подсказывает, что желание и реальность в этом месте совместить будет непросто.