Притворись моей - стр. 8
То, что я оробела, как сопливая девица, от одного его грозного вида, я оставляю при себе. В этом сознаваться категорически не хочется. К тому же, Лизу интересуют совершенно другие подробности:
— То есть, не такой уж и страшный? — на свой лад интерпретирует мои слова с многозначительной усмешкой. — К стенке припёр, рот заткнул… Чем ещё занимались? Ты так и не сказала, как его зовут, — напоминает.
— Да не знаю я, как его зовут! — отмахиваюсь, вспоминая о том, что надо бы не о всяких первых встречных брюнетах разговаривать, а исполнять свои служебные обязанности. — И знать не хочу! — заявляю категорично.
Не менее категорично утыкаюсь в письма. Правда, это не особо помогает избавиться от воспоминаний о том, чьё имя меня вроде как абсолютно не интересует. Золотисто-карий высокомерный взор с толикой насмешки преследует моё воображение до самого обеда. И особенно остро в тот момент, когда я узнаю, что этим утром у моего шефа, пока я опаздывала на работу, были «особые клиенты», которые прибыли аж из Нью-Йорка, чтобы этим вечером подписать контракт на много-нулевую сумму, поэтому тащиться этим вечером в ресторан с шефом всё же придётся — работа обязывает.
И кто знает, чем закончится этот вечер, когда иностранцы завершат свою сделку, после чего покинут нас...
— Будешь умницей и красавицей, я тебя не только отвезу домой, но и выпишу премиальные из личного бюджета, — сообщает Виталий Леонидович, когда я захожу к нему, чтобы узнать, какие пожелания у него будут насчёт обеда, потому что он всегда пользуется услугами доставки, не покидая свой офис вплоть до самого вечера. — Надеюсь, мы друг друга достаточно хорошо поняли, Варвара Андреевна? — вопросительно пялится на меня, пройдясь масляным взглядом с головы до ног и обратно, задерживаясь в районе бёдер. — Тебе очень подойдут чёрные чулки.
— У меня нет чулков, — заявляю с самым невозмутимым видом. — Они неудобные. Я их не ношу, — добавляю, чтоб ему не стукнуло в голову их мне приобрести.
Так и хочется прибавить, что в моём гардеробе имеются исключительно старческие панталоны старопамятных времён советского союза, в котором нет и быть не может никакого секса, но этот комментарий я оставляю при себе.
— Плохо, очень плохо, Варвара Андреевна, — нарочито официально тоном проговаривает Быков. — С таким подходом ты по карьерной лестнице никогда не продвинешься.
— С учётом того, что моё высшее экономическое — неоконченное, продвижение по карьерной лестнице мне и так не светит, — отзываюсь всё также невозмутимо.
Шеф понимающе ухмыляется.
— Но ты вполне могла бы завершить учёбу. Если бы захотела.