Притчи святителя Николая Сербского - стр. 1

Святой Николай Сербский, епископ Охридский и Жичский, которого по праву называют сербским Златоустом – богослов, философ, проповедник, духовный автор, чье имя известно во всем православном мире. В большом и многообразном, вдохновенном литературном наследии святителя Николая Сербского притчи занимают столь значительное место, что им мы посвящаем целый раздел нашей книги.

Один странник остановился перед домом у дороги. Было там собрание рабочих, вдруг наступила в доме тишина: рабочие преклонили колена на молитву. Но один из них вышел и стал ходить вокруг дома. Спросил его странник:

– Что происходит в доме?

– Молятся Богу. Мне стало стыдно, и я вышел.

Странник замолчал в ожидании.

– Кого ты ждешь? – спросил рабочий.

– Жду, когда кто-нибудь выйдет, чтобы спросить его о дороге.

– Почему не спросишь меня? Я покажу тебе дорогу.

Покачал головой странник и отвечал:

– Как может показать правильный путь тот, кто стыдится Бога и своих братьев?

Ты пишешь, что в этом году для тебя праздник Пасхи был омрачен. Что случилось? Твой лучший друг получил высокое назначение. Сначала ты обрадовался, но уже спустя несколько недель он стал чуждаться тебя. Он не отвечает на твои письма, холоден и краток в разговорах, заставляет тебя ждать у дверей его кабинета, за глаза говорит о тебе презрительно. Ты не узнаешь его. Что случилось с таким милым когда-то человеком? Как сказали бы арабы: «его проглотило кресло». Если хочешь, прочти ему то, что сейчас напишу тебе.

Жили в арабской стране два друга. Каждый вечер собирались у очага и беседовали, сидя на маленьких трехногих стульях. Случилось так, что один из них стал шейхом. Переселился он в каменный дворец и сидел теперь на высоком троне из перламутра. Множество людей приходило поклониться новому властителю. Пришел и его старый друг и был счастлив поздравить его. Но гордый шейх не захотел сразу впустить его и заставил дожидаться у ворот в течение многих дней. Наконец шейх приказал, чтобы друга впустили. Друг скромно вошел, а шейх еще больше развалился на своем роскошном перламутровом троне. Все понял его друг и нарочно стал оглядываться, как бы ища глазами шейха. Тогда шейх сердито спросил его, что он ищет.

– Тебя ищу, человече, где ты? – ответил друг и добавил печально: – Пока сидел ты на малом стуле, за человеком стула не было видно, а теперь, смотри, за троном человека не найти.

То же случилось и с твоим другом. Потерялся человек в высоком кресле. Но это настолько обычное явление, что твой гнев выглядит смешным. Наверху людям труднее удержаться, чем внизу.

О человек, о прах! Чем гордишься? Ничтожеством в жизни или ничтожеством в смерти?

Один греческий правитель имел обычай каждое утро кланяться на две стороны – поклон в одну сторону, поклон в другую. Когда его спросили, кому он кланяется, он ответил: «Богу и народу. Ибо все, что имею, либо от Бога, либо от народа».

О человек, секунда во времени и миллиметр в пространстве! Чем гордишься? Сказано о тебе в Писании: Мерзость пред Господом всякий надменный сердцем (Притч. 16, 5), и, если хочешь, еще: Бог гордым противится (Иак. 4, 6; 1 Пет. 5, 5; ср. Притч. 3, 34), или: Погибели предшествует гордость (Притч. 16, 18). Своей гордостью ты объявил войну Всемогущему и Вечному. Атом восстал на Безграничного! Секунда взбунтовалась против Бессмертного! Даже муравью очевидно твое поражение. Внезапно придут к тебе позор и погибель. Потому обратись, покайся, отрезвись, опомнись, стань человеком. Будь человеком. Это почетнее, чем быть царем. Будь человеком. Это драгоценнее всех корон и важнее всех престолов.

Вот поучение для твоего друга. А тебе здравия, мира от Господа и радостной Пасхи.

В одном селе произошел страшный случай. Был у одной матери единственный сын, школьник. Рассердилась как-то мать на сына и в гневе произнесла безумные слова: «Если бы глаза мои тебя никогда не видели, тогда я была бы счастлива!» Ребенок был настолько потрясен, что схватил ружье и застрелился; рядом с ним нашли его школьную дощечку, на которой он написал слова: «Мама, вот, исчезаю я с глаз твоих, только бы ты была счастлива». После этого одинокая мать каждый вечер сидела у очага и заливала огонь слезами, пока однажды утром не нашли ее мертвой у погасшего очага: умерла от горя.