Притчи со всего света - стр. 25
С этих пор он стал стыдиться и богов и людей и, одинокий, бродил повсюду, влача безмолвную горестную старость.
Салмоней
Брат Сизифа, Салмоней, царь Элиды, был несправедлив и высокомерен.
Он основал себе великолепный город Салмонию и в своем высокомерии зашел так далеко, что требовал от своих подданных божеских почестей. Он хотел, чтобы его считали равным Зевсу.
Как Зевс, разъезжал он по стране в колеснице, похожей на колесницу Громовержца, и при этом разбрасывал по пути горящие факелы, которые должны были заменять молнию, топот же копыт о железные мосты изображал гром. Он приказывал убивать невинных странников и говорил потом, что убил их своей молнией.
Долго наблюдал отец богов с Олимпа проделки безумца и, наконец, поразил его своим молниеносным ударом, в то время, как он разъезжал по городу. Молния разрушила также и построенный Салмонеем город, умертвив в нем почти всех жителей. В живых осталась только дочь его Тиро, которая вышла замуж за Кретея и была матерью Эсона, отца столь прославленного впоследствии героя Ясона.
Эдип
Рождение Эдипа, его юность, бегство, отцеубийство
Лай, сын Лабдака, из рода Кадма, был фивянским царем и жил в долгом и бездетном супружестве с Иокастой, дочерью знатного фивянина Менекея. Так как он страстно хотел иметь сына, то спросил об этом разъяснения дельфийского Аполлона и получил такое порицание: «Лай, сын Лабдака. Ты хочешь быть благословен детьми. Исполнится твое желание. Тебе будет дарован сын. Но знай, – судьбой предрешено тебе погибнуть от руки собственного ребенка. Таково веление Юпитера – Кронида, внявшего мольбы Пелопа, у которого ты отнял сына». Дело в том, что еще в юности своей Лай бежал из родной страны в Пелопоннес, при дворе царя Пелопа был принят как гость. Но он неблагодарностью оплатил своему благодетелю и на немейских играх похитил сына Пелопа, прекрасного Хризиппа. Сознавая свою вину, Лай поверил порицанию и долго жил в разлуке со своей супругой. Однако любовь, которую они питали друг к другу, снова свела их вместе, вопреки предостережению судьбы, и Иокаста родила своему супругу сына. Когда ребенок появился на свет, они вспомнили о предсказании и, чтобы избегнуть приговора бога, решили проколоть и связать ребенку ноги и бросить его на третий день жизни в диких горах Киферона. Пастух, который должен был выполнить это страшное поручение, сжалился над невинным ребенком и передал его другому пастуху, который в тех же горах пас стада коринфского царя Полиба. Сделав это, он предстал перед царем и супругой его, Иокастой, с таким видом, словно выполнил их поручение. Цари и царица решили, что дитя погибло там от голода и от диких зверей и что этим они помешали сбыться предсказанию. Совесть же свою они успокоили мыслью, что, жертвуя ребенком, тем охранили его от отцеубийства, и с тех пор стали жить с облегченным сердцем.